Тень предъявляет права

закрывали ее руки и предплечья. Ее очень светлые волосы были вплетены в золотой

головной убор. Часть спадала водопадом за спиной, развиваясь за ней как вечерняя заря,

настолько широко, что скрывала узкую входную дверь Беттины. Ее черная маска была

инкрустирована ониксом, выделяя ее блестящие глаза, цвета черных ирисов.

Моргана была великолепной; Беттина была... Беттиной.

Почти каждый день в ее жизни, напоминал ей о ее заурядности. Мужчина,

которого она любила, считал ее не более чем мужественной сестренкой, которая за ним

увязалась. Ее крестная мать, известная своей красотой, считала ее неудачной копией

покойной матери Беттины.

Как ни странно, Дакийский смотрел на Беттину так, словно она

была самым

красивым существом в мире. Она была единственной из всех женщин, которых вампир

когда-либо встречал, кто смог пробудить его к жизни.

И то, что он сказал ей! Для него, глаза Беттины не предвещали ничего хорошего

или даже соблазнительного, но они непреодолимо его влекли. Он не только находил

удовольствие с ней, вампир смаковал это «удовольствие», потому

что она его ему

Сама мысль о своим хриплым

«доставляла». Дакиец не просто наслаждался ее вкусом, он сводил его с ума.

тех шокирующих вещах, о которых он говорил

голосом, заставила ее лицо и грудь вспыхнуть.

— Ты выглядишь утомленной, — критично сказала Моргана. —

Нас это не

устраивает. Ты должна выглядеть наилучшим образом, когда тебя представят этой

ночью.

— Ты, имеешь в виду, выставят напоказ?

Три Инфери Морганы застыли, распаковывая вещи, пораженные тем, что Беттина

возразила великой королеве.

Ярость вспыхнула в бездонных глазах Морганы.

— Надо ли напоминать тебе, что ты согласилась на этот турнир?

— Только потому, что я не понимала, как это будет на самом деле. Ты представила

это, как благородное событие, преисполненное зрелищ и романтики.

Беттина представляла себе, как горячие женихи из союзных демонархий, яростно

сражаются за право назвать ее своей женой.

— Я прощу тебе эту наглость, делая скидку на нервы.

Глаза Морганы блеснули предупреждением, ее глаза цвета черных ирисов

сверкнули серебром — как у гремучей змеи перед нападением.

Идя на попятную, Беттина сказала:

— Нервы, да, конечно.

Она могла чувствовать, как власть Морганы заполняет все вокруг.

И это заставило ее задуматься.

«Почему я не могу рассказать ей о затруднительном положении Каспиона?»

Ее крестная может устранить вампира-ассассина одним движением руки.

Размолвка была забыта и Моргана отправила своих Инфери заняться Беттиной.

— Волосы, платье, макияж, украшения, маска. Ну же, вперед. Нам надо полностью

продумать образ принцессы! Но ничего показного. Хоть она никогда не могла затмить

меня, я не хочу, чтобы казалось, будто она пытается.

Беттина вздохнула и подчинилась, покорно поднимая руки, закрыв глаза и сжав

губы. Для нее сопротивляться было невозможно, а для других — смертельно.

Раум однажды спросил Беттину:

— Как ты можешь даже подумать, что твоя крестная любит тебя?

— Во-первых,

потому

что Моргана навещает

меня

в

царстве,

которое она

ненавидит.

–

Ответила

девушка. – Во-вторых,

потому

что

я все

еще жива

после ее

визитов.

За считанные минуты Беттина изменилась. Ее одели в обрезанный топ без рукавов

из золотой сетки с толстыми нитями, которые прикрывали ее грудь. Разрезы по бокам ее

юбки позволяли продемонстрировать украшенные драгоценными камнями подвязки и

шелковистую кожу бедер.

Ее маска была сделана из нефрита в виде зеленых перьев, которые торчали вверх,

как маленькие крылья, закручиваясь за ее головой. Ее густые волосы были обернуты

вокруг диадемы, удерживая ее на месте.

— Лучше? — спросила Беттина.

— Ты слишком задумчивая, и это портит твою внешность. В любом случае ты и

так не блещешь красотой. Рот слишком широкий, слишком резко очерчены скулы. Тебе

надо воспользоваться своим самым большим преимуществом — улыбкой.

Прошлой ночью, в темноте ее улыбка заставила вампира дышать чаще. «Почему я продолжаю думать о нем? Он не вернется».

Затем слова Морганы дошли до ее сознания.

— Мне действительно нужно воспользоваться своим самым большим

преимуществом? — осмелилась спросить Беттина. — Они будут состязаться не за меня.

Моргана тут же открыла рот, чтобы возразить, но Беттина продолжила:

— Ох, там могут быть несколько тех, кому я симпатична. Но в лучшем

случае, я...

как мысль, пришедшая в голову слишком поздно.

— Мысль, пришедшая в голову слишком поздно? Тебя на самом деле волнует, о

чем они думают до, а о чем после? — спросила она, рассматривая свои когти.

— Ты

должна поблагодарить своих крестных за такую возможность. Ты сказала нам, что

хочешь чувствовать себя в безопасности. В архаичном мышлении Раума, это означает,

что у тебя должен быть защитник. В любом случае, это для твоего же блага. Или ты уже

забыла ту ночь?

— Как будто я когда-либо смогу.

«Как будто вы когда-либо позволите мне».

Унижение перед двором, крики, эхом разносящиеся по башне, когда они хотели

вправить ей кости...

— Ты помнишь, что ты мне сказала, когда мы запихивали твои ребра обратно под

кожу, как маленьких детей под одеяло?

Беттину затошнило.

— Помню.

Она обещала им все что угодно.