Тень предков

– Если бы ты не спас мне жизнь, я хорошенько бы выпорол тебя, чтобы научить обращаться со старшими.

– О, прости, – не унимался Романов, – я задел твои благородные чувства. Но вот неудача, ты у меня в долгу, так что никто никого пороть не будет. А вот его не помешало бы.

Святослав пнул сапог мертвого хазарина.

Машег улыбнулся одними губами.

– Не забывай, я тоже спас тебе жизнь, так что мы в расчёте. А насчет его ты прав. Шалом тоже был с ним?

Машег указал на тело второго предателя.

– Нет, я его от нечего делать прирезал. Конечно, да, не задавай глупых вопросов…

И не успел договорить, как получил крепкую оплеуху и упал на землю.

– Прежде чем отрастить длинный язык, научись держать удар, а то так и проведешь всю жизнь на земле.

Святослав поморщился. Ну, а что на это сказать? Сказать-то, конечно, Романов знал что, да вот постеснялся.

– Есть предположения, зачем нас хотели убить наши братья?

Святослав поднялся с земли и сплюнул кровь из разбитой губы.

– Есть, но ты не поверишь.

– А ты попробуй меня убедить. Уверен, у тебя получится, ты же видишь чуть дальше, чем все мы.

Тон слов хазарина так и сочился сарказмом.

«Да он еще шутит, блин. Нас только что чуть не прирезали свои же. Какие тут могут быть шутки?»

Один из хазар поднял голову и посмотрел на мертвые тела своих братьев и лужи крови. А Машег только молча кивнул воину, и тот вновь лег спать. Вот, я бы после увиденного не лег спать, пока не узнал, что произошло. Видимо, Машегу воины доверяют.

– Пойдем, присядем, ты умоешься и расскажешь, что знаешь.

Святослав с хазарином устроились на поваленном бревне вдали от остальных. Святослав омыл лицо водой и прополоскал рот.

– Почему ты не пошел с братом и дядей? – подошел издалека Святослав.

– Я же говорил тебе об этом. Я не брошу родную землю и могилы своих предков.

Святослав отхлебнул еще воды. Что-нибудь покрепче бы.

– А может, было что-то еще? Может, ты не хочешь идти с Олегом и Илайей, потому что они предали моего отца?

Машег молча опустил голову. «Та-ак, да он же все знает!»

– Ты знал, что они подстроили нападение половцев на моего отца и твоего господина, и ничего не сделал? – Святослав даже встал с бревна.

– Прости меня, господин, но я узнал уже слишком поздно, когда все произошло, и ничем не мог ему помочь. Если бы я знал, на что он идет, то пошел бы с ним и погиб за него, как велит мне мой долг. Но я узнал слишком поздно. А потом я не мог мстить за его смерть твоему брату и дяде. Месть – это право кровников, а я служу вашему роду, в том числе и им. Но чем дольше я служил им, тем больше понимал, что они больше не хазары, а предатели и ростовщики. Потому и не пошел с ними.

Святослав снова сел на бревно.

– Тогда, наверное, ты понял, почему тебя хотели убить. Ты отказался идти с ними, и с тобой остались лучшие воины. Если убить тебя, им незачем будет здесь оставаться. Ничего личного, просто бизнес. И меня по тем же причинам, наследство. Сколько воинов ты можешь собрать?

Машег поднял глаза на Романова.

– Десятка три, не больше, но я не поведу их против твоего брата, он мой господин.

– Я тоже твой господин и не потребую тебя сражаться с воинами Илайи. Я требую, чтобы ты присягнул и служил мне, как законному наследнику моего отца.

Машег удивленно раскрыл глаза.

– Да, ты не спас моего отца, но можешь спасти меня и наш народ, если пойдешь за мной. Да, я молод, слаб, но я вырасту и даю тебе слово, что о хазарах снова будут петь в степи.

Машег теперь по-новому взглянул на Святослава. Подросток, что сбежал от половцев, выкрав чашу из их стана, убил двух матерых воинов ножом, в его глазах уже не был ребенком. Этот ребенок был рожден, чтобы повелевать.

– И что ты потребуешь от меня, если я присягну тебе?

Святослав молча поднял с земли саблю Машега и вручил ее в руки хазарина.

– Все, но ты никогда не будешь сражаться с братьями – хазарами. Решай, либо сейчас, либо никогда. Если ты откажешься, я уйду на рассвете.

Машег не раздумывая встал на колено перед подростком и, склонив голову, протянул ему свою саблю.

– Клянусь, что мой лук и моя сабля до конца моих дней будут подле тебя. Клянусь до последнего вздоха разить врагов твоих, нести знамя твое, не уронить чести рода. А коли запятнаю себя чем, пусть ты и Господь будут мне судьёй.

Святослав принял саблю, вытянул из ножен клинок, любуясь отражением языков пламени на кромке металла, и вернул ее воину.

– Я принимаю твою клятву и клянусь, что не нанесу ущерба твоей чести и чести твоего рода, буду ценить тебя и вознаграждать за верную службу. А коли предашь меня, буду судить, да поможет мне в этом Господь.

Святослав сам не понимал, откуда в голове возникли эти слова, но чувствовал, что сказал их от чистого сердца. Машег не пожалеет, что пошел за ним.

Глава пятнадцатая. Родня