Тень Радуги

— Да, из-за короны он и сложил оружие... Но нет, мальчик мой, не верю я в эти легенды. Не могу поверить, будто бы в куске золота, да в каменьях этих заключена какая-то колдовская сила. Глупости это, сказки! И куда как легче мне поверить в то, что не сама она волшебным образом перенеслась в мой лагерь из осажденного города, а нашлись в стане твоего деда предатели. Они и устроили это чудесное явление, дабы подорвать дух защитников. И в первую очередь — дух своего правителя. Раз уж корона выбрала себе нового хозяина — какой был смысл воевать дальше...

Гилберт не стал перечить, хотя и был совершенно не согласен с этим объяснением. Корона, о которой зашла речь, была древней реликвией. Она, как часто повторяла герцогиня сыну, многие века принадлежала его предкам — и должна была по праву перейти к нему. Если б не завоеватель Стефан... Гилберт видел ее множество раз — на торжествах и празднествах, когда король надевал парадное облачение, и в сокровищнице, куда в детстве принц Лорен из чистого озорства тайком водил играть сестрицу и друга. Он часто оставлял детские забавы, завороженный игрой бликов и искр, подолгу смотрел, не смея отвести глаз. Нет, не прав король Стефан! Заключена в короне какая-то сила, недобрая и могущественная, заставляющая биться насмерть за право ею обладать. И он ее чувствовал...

— Но если ты и Адель обвенчаетесь — сольются в одно крепкое древо два королевских рода! — Стефан воодушевленно потряс кулаком, ускорил шаг. — Мне не в чем будет себя упрекать на смертном одре, да и стране это пойдет только на благо.

Коридоры и переходы вывели наконец-то ко внутреннему дворику, где был устроен любимый сад принцессы. Каменные стены и своды уступили место ажурным шпалерам и аркам, густо увитым виноградными лозами. Спелые гроздья из мелких ягод свешивались сверху забавным украшением.

Перед выходом в сад король остановился, обернулся к молодому графу:

— Знаешь, Гилберт, — отбросив шутливый тон, признался Стефан. — Неспокойно у меня на душе последнее время отчего-то... И это путешествие Лорена, сорвался вдруг куда-то за тридевять земель... Вот и не верится, что ты старше его всего на два года! У Лорена ветер в голове гуляет, взбалмошный мальчишка — а ты вон уже совсем взрослый, разумный парень!.. Я что сказать-то хочу... Если вдруг с Лореном что-то случится, не дай бог... Ну, вздумается ему сбежать от обязанностей королевских, податься в морские разбойники, — засмеялся король, но как-то невесело, не скрывая озабоченность, — тогда ты единственный, кого я хотел бы видеть своим наследником. Учти это. Ты один, на кого я спокойно могу оставить заботу о стране... и Адель.

Гилберт выслушал это признание с гулко стучащим сердцем. Если бы старик догадывался, насколько он не заслуживает этого доверия!.. Но Стефан и не требовал ответа. Развернувшись, вышел в сад. Гилберт последовал за ним, хотя на душе было настолько скверно, что хотелось убежать куда угодно — лишь бы не видеть принцессу. Врать ей было особенно больно...

Небольшой сад как в колодец заключали высокие стены дворца. В центре, где пересекались крестом дорожки, возвышался весело журчащий фонтан. Скованный мрамором источник изливался в круглую чашу, а оттуда вода стекала по ступенчатым порожкам в узкие желоба и, разбегаясь по саду, питала фруктовые деревья и грядки с лекарственными травами.

На скамьях, установленных вокруг фонтана, расположилась юная принцесса со своей маленькой свитой: в сторонке служанка с вязанием в руках клевала носом, а толстый кот принцессы развалился перед хозяйкой, всячески стараясь изящными позами привлечь ее внимание. От досады он пинал задней лапой шкатулку, наполненную баночками с красками и палочками цветного мела. Но хозяйка была безнадежно увлечена рисованием — на листке картона алел контур яркой ветки рябины... И уже не в первый раз ревнивая лапка в белом носочке подло скинула ветку, которой оказывалась слишком много внимания.

— Мэриан, прекрати грызть мою натуру! — возмутилась Адель. — Ты ничего не понимаешь в искусстве!

Но Мэриан и ухом не повел. Закусив ветку поперек, он перевернулся на спину и принялся в ожесточении бить задними лапами по спелым кистям. Точно кровь, брызнул сок — и довольный зверь, празднуя победу, выбросил ветку в кусты. Внимательно поглядев вслед и удостоверившись, что поверженный враг и не думает шевельнуться, кот с чувством исполненного долга растянулся на скамье, подложив под круглую голову мягкий кулачок и свесив хвост.

Поневоле пришлось принцессе перевернуть лист и взяться за угольный стержень, совершенно не обращая внимания на приближающиеся голоса...

Мимоходом сорвав с грядки пучок поздних астр, король поспешил к дочери:

— Вот! — издалека закричал он, размахивая букетом. — Жениха тебе веду! Требует от меня твоей руки и сердца.

— Руки? — улыбнулась принцесса, протягивая ладонь графу.

Гилберт поклонился, намереваясь галантно запечатлеть поцелуй на руке принцессы. Но король предупредил:

— Не вздумай! Гляди — опять у нее все пальцы в красках! Еще отравишься.