Тень Радуги

Стоявший за троном паж аккуратно очищал сверкающим каменьями кинжалом заморский фрукт с острым, свежим ароматом. Очищенные золотистые дольки он подавал на золоченом блюде госпоже, а кожуру и семечки бросал прямо на пол. Их с интересом расклевывали свободно вышагивавшие по залу фазаны — гордые глупые птицы с роскошным оперением и длинными хвостами.

Ворвавшись в круг дам — все тут же повскакивали со своих мест и присели в поклоне, склонив усыпанные драгоценностями головы, — юный князь подбежал к сестре. Порывисто обняв за плечи, чмокнул в беломраморную щеку:

— Сестренка, я привел гостей! — объявил он, небрежным взмахом руки разрешив фрейлинам усаживаться.

Лишь после этого присутствующие обратили внимание на путешественников.

— Кто это? — с ленцой спросила княжна, поглаживая по головке вынырнувшую из меховых складок мантии пучеглазую собачку, тоже уставившуюся на гостей.

Привычно отодвинув ноги сестры, князь уселся рядышком на трон.

— Думаю, это фея! — заявил он.

— Фея? — скривила губы княжна. — Лучше бы нового барда нашел... Ну, садись, путница, гостьей будешь, — указала княжна на подставленный расторопным пажом табурет. — Рассказывай, куда путь держишь, что в дороге повидать успела, что на свете творится...

— Не взыщи, госпожа, — ответила ведьма, поджав пухлые губки. — Но мастерица сказки складывать из меня плохая.

— Ну, о себе-то рассказать сумеешь? — возразила княжна. — О себе все говорить мастера, иного и не остановишь. Сама понимаешь, не могу я под кров пускать неизвестно кого, недобрые ныне времена.

— Я под кров не просилась. Недосуг нам отдыхать в княжеских замках, в путь надо...

— Когда тебе в путь двинуться, я сама решу, — нестрого прервала княжна. — А пока у меня погостите. Коли только вы сами не разбойники и не воры какие, — добавила она, с интересом блеснув глазами из-под густых ресниц.

— Я не воровка, но и не фея, — с достоинством возразила Гортензия. — Я простая ведьма, но меня заколдовал... один гнусный мерзавец.

— Любопытно, — сказала княжна. И Гортензия поняла, что здесь она допустила ошибку — теперь ее точно не скоро отпустят.

Но делать нечего — и ведьма сдернула дорожный плащ с Фредерики. Блеск вымытой в реке драконьей шкуры затмил сверкание драгоценностей всех фрейлин вместе взятых.

— А это мои племянницы! Три дорогих моих девочки, их тоже заколдовал тот гад, которому я спешу отомстить. И еще с нами наш старый пес и моя матушка, — указала она поочередно на Мериана и Эвигейт. — Как видите, ваше высочество, от действия чар они тоже сделались совершенно на себя не похожи!

— Забавно, — благосклонно проговорила правительница, окинув взглядом "заколдованную" компанию. А венценосный брат не уставал делать ей настойчивые знаки бровями. — Ну хорошо! Отдохните у нас недельку-другую от ваших странствий. Ты доволен? — обернулась она к князю. И не дожидаясь ответа, велела младшим фрейлинам: — Эй, распорядитесь на счет комнат для наших гостей! И скажите наконец подавать ужин.

Маленький шустрый паж, проведя — нет, точнее — пробежав по запутанным переходам и галереям, привел их к темному чуланчику.

— Это не комната, а кладовка, — сказала Гортензия. — Хорошо же княжеское гостеприимство.

— Это для вашего пса и дракона, — пояснил паж. — Госпоже фее отведена особая опочивальня.

И ухватив за руку, мальчик потащил ведьму дальше. Этажом выше втолкнул в двери роскошно убранной спальни. Там была не просто кровать — а стопа перин на постаменте с бархатным балдахином и полуопущенным пологом из тончайшего шелка, собранного воланами. Кроме того там имелось настоящее стеклянное зеркало, большой камин, серебряный умывальный прибор и огромное окно с видом на зеленеющий сад. А на стенах — очень фривольные росписи и гобелены со еще более откровенными сценками. Гортензия даже покраснела, лишь скользнув по ним взглядом.

Паж незаметно исчез, но вместо него появилась горничная. Слегка растерявшуюся ведьму она заставила умыться и принялась торопливо причесывать, сообщив, что гостье велено явиться на ужин. А опаздывать к княжескому столу просто нельзя.

— А как же мои... — заикнулась Гортензия.

— Ваши племянницы и собачка покушают на кухне, — сообщила девушка. — Не извольте беспокоиться, я сама прослежу, чтобы их хорошо накормили! Бедняжки! Как же их так заколдовали?..

Гортензия поняла, что беспокоиться ей нынче придется за себя саму...