Тень Радуги

Меньше чем через четверть часа тот же нетерпеливый маленький паж настойчиво постучал в дверь. Гортензия едва успела сменить дорожную одежду на найденную на дне сумки шелковую тунику. Взглянув в зеркало, Гортензия невольно густо покраснела. Иризар, мерзавец, постарался от души — вместо немолодой худощавой женщины в зеркале отразилась юная прелестница с пышными формами. Ее старое платье не пришлось отглаживать от мятых складок — оно нескромно обтянуло соблазнительные округлости, нигде не морщиня. Выйти в таком наряде к столу? Какой стыд... Но другого варианта просто не было. Выхватив из рук служанки гребень, она распустила только что уложенные косы и, пышно растрепав волосы, пустила локоны свободно виться по груди и спине. Ну что ж, если она теперь юная девица, то вполне может позволить себе ходить простоволосой. Тем более хотя бы волосы у ведьмы остались прежние, густые, сочного каштанового цвета, за них краснеть не придется...

Ужинали обитатели замка Лавендель в другом, еще более огромном зале. В отличие от предыдущего, виденного Гортензией, в пиршественном зале было светло от высоких окон, за которыми только начинало вечереть, и жарко от множества свечей, усеивающих массивные обручи люстр, подвешенных над столом. Сам стол был составлен из нескольких в форме вытянутой буквы П. С внешней стороны стола тянулись лавки, а с внутренней сновали с блюдами и подносами слуги и пажи. Посредине зала нашли себе место для выступления жонглеры и шуты.

Во главе стола, на возвышении, сидели венценосные правители — княжна Беатрикс и князь Вильгельм. По правую руку от князя располагались бородатые военачальники, казначеи и советники, по левую руку от княжны — по старшинству фрейлины.

Паж подвел Гортензию к скамье, к месту не особо почетному, но на виду у князя. Причем чтобы усадить гостью, мальчишка с явным удовольствием шепнул какую-то гадость на ухо уже устроившейся там высокородной девице. От его слов барышня побагровела и собралась влепить нахальному пажу подзатыльник. Но взглянув в сторону князя, вдруг сморщилась личиком и, запричитав, убежала прочь.

Видеть всё это Гортензии, сказать по правде, было не слишком приятно. Но она утешала себя надеждой, что завтра же отсюда уедет, и всё в замке вернется на круги своя.

Однако взгляды князя, не слушающего разглагольствования бородатых сотрапезников, словно жгли огнем висок и щеку. Такое обращение для Гортензии было в новинку. И она, опытная ведьма, с искренним удивлением для себя поняла, что робеет. Стесняется поднять глаза от тарелки! Интересно, стал бы он так смотреть, если б вдруг узрел ее в истинном облике? Эта мысль показалась смешной.

Постаравшись стряхнуть с себя девичью робость, просто неприемлемую для ведьмы ее лет, Гортензия стала исподволь присматриваться к собравшемуся обществу. Однако оборачиваться к княжескому столу всё же остерегалась.

Вскоре наблюдения принесли ей неожиданное открытие — если князь не сводил глаз с нее, то большинство присутствующих дам беззастенчиво пожирали глазами самого князя. Гортензию это покоробило. Что это значит? Неужели ее, ведьму из Гильдии чародеев и алхимиков королевства, почетного магистра Тайного Ордена — хотят сделать одной из многих? Очередной игрушкой капризного, избалованного правителя, глупой дурочкой?.. Не бывать этому! Прислуживавший у стола паж предложил ей ножку жирного гуся — и Гортензия впилась в окорочок зубами, кипя от негодования, словно вымещая ярость на бедной зажаренной птице.

Иризар сотворил с нею нечто непотребное! Надругался, превратив в черте что! И при этом подсунул идеально подходящему на роль соблазнителя принцу! Красавчику, не пропускающему ни единого подола! Вот к чему были все те проникновенные речи демона о любви! Он просто надсмеялся над нею! Он не желает просто забрать ее жизнь — сперва он хочет заставить ее расстаться с честью и добрым именем?! И для этого он устроил весь этот балаган с превращениями?! Так пусть же он не празднует победу раньше времени! Она ему не доставит удовольствия увидеть себя обесчещенной! Не позволит появиться поводу для мерзких шуточек!..