Тень разрастается

Зря он выбрал себе такой смазливый облик. Не внушает ни опаски (вариант импозантного Теннета), ни умиления (круглоглазый Карл), ни уважения (воительница Авена).

Так… Популярный мальчик. Хочется поставить на место.

– Так ты поможешь нам или нет? – мрачно закончила я.

Рэндом, лежавший с заломленными руками, беззвучно расхохотался и плотоядненько облизнулся. Я понимала, что у нас нет никаких козырей. Еще несколько секунд – и у джокера лопнет терпение.

Но…

Жемчуг в моих руках сработал.

На плоту появился еще один персонаж.

– Рэндом, так ты здесь?! – ахнул прибывший. – Нэт, и ты… А почему вы вообще… – он ошарашенно огляделся, – в Живерни?

Конечно же, это был Карланон.

На сердце неспокойно

Вся наша жизнь – это всего лишь переход энергии от одного к другому. Это так всеохватывающе, что даже скучно.

Гойло из Дома Спящих, основатель Башни Магов

Первым делом Карланон сменил облик.

Алый плащ уступил место выцветшему комбинезону. Доспехи сменились рубашкой, исчез драгоценный венец со лба. Двуручный меч, поколебавшись, с явным неудовольствием обернулся ученическим клинком.

И, конечно, лицо: излишне-героическое поначалу, оно помелькало немного – и превратилось в знакомую физиономию мальчишки. Юный Карл опустил клинок в ножны (они материализовались с опозданием) и привычно насупился. Россыпь родинок на лице сбилась в созвездие.

Карл вздохнул:

– Отпустите моего брата, пожалуйста, господин…

– Кес. Мелисандр Кес к вашим услугам! – Мел осклабился. Потом слез с Рэндома и весело продолжил: – Это вы, что ли, Карланон? А судьба щедрится на связи! Нет чтобы мне такие знакомства – да в годы работы в Саусборне. Я, знаете ли, патологоанатом. По первому образованию. И всегда мечтал устроиться куда-нибудь на работу по блату – чисто интереса ради. И прах меня побери, если личная дружба уже с тремя богами – это не лучший на свете блат…

– Кес! Умолкни! – зашипела я на авантюриста.

Он в ответ снисходительно улыбнулся: «Мол, я что, не вижу, что ли? Я все вижу, потому и болтаю, детка».

Дело в том, что в божественной семейке явно назревал конфликт. Не вполне очевидный для нас, так как все трое – осторожный Карл, шебутной Рэнди и сумрачный Теннет – говорили на незнакомом языке.

Но жесты зачастую обнажают больше, чем слова.

К тому же язык хранителей то ли был чем-то похож на наш, то ли крайне примитивен – но с каждой новой репликой я все лучше понимала, что боги имеют в виду. Как будто училась по ходу дела.

Итак.

Сначала Карл развязывал Теннета, а Рэндом вещал о своих приключениях (обе руки джокер сложил за спиной, что выглядело «по-ученому» с ракурса Карланона, но предстало двумя кукишами для нас с Мелисандром).

Но вот Карл вытащил кляп, и Теннет тотчас влез с царственной репликой: «Чем болтать, займитесь принцем – это твоя вина, Карл, это дважды твоя вина… А ты, ничтожество, бросай уже пить».

Рэндом выхватил нож. Карл успокоил его и начал что-то вкрадчиво говорить в лицо сидящему Теннету. («Отложим… вопрос вины. Если поднимать эту тему, не разойдемся никогда… Нет времени… Война… Уж не тебе заикаться о вине, знаешь ли, брат мой – убийца людей…»)

Маньяк фыркал, намеренно придирчиво отряхивал рукава пальто и, в общем-то, взгляда не поднимал. Когда Карл закончил свой монолог (Рэнди все стоял, поигрывая лезвием), Теннет небрежно бросил, как бы в сторону: «Я убийца? Это тоже твоя вина, кстати. Или ты не в курсе своего долга? Ах, точно, тебе же всегда плевать».

Затхлый, гнилостный ветер пронесся над прудом. Карл окаменел.

«Мне не плевать, – резко бросил он. – Значит… Ты действительно потерял все тогда?»

Теннет закинул голову назад и рассмеялся.

«Что значит «все», Карланон? Я неизмеримо больше, чем мое чертово колдовство. Я был больше всегда, и я буду. Очень жаль, если с тобой не так».

Карл помолчал.

«Понимаю. Прости».

«Что мне твое прощение? – Теннет фыркнул, любуясь своими руками. – Что мне твое прощение, брат… Если ты даже не вспомнил обо мне за все эти годы. Я же не Лилла из Дома Умелых, чтобы слушать твою лапшу. Впрочем, ее ты наверняка тоже не помнишь, о чем это я…»