Тень разрастается

– Так. – Он почесал нос костяшками пальцев. – Сейчас мы вернемся в Лайонассу. Сначала я, принц… И ты, Нэт. – Он холодно покосился на маньяка. – Тебе нужно успокоить драконов. Рэнди, потом ты с остальными. Там ждем, пока принц не оттает. Я закрою портал – уйду через кромен – закрою купол – и на войну. Рэндом, ты пойдешь со мной. Дел по горло… – Карл вздохнул. – План понятен?

– Да, – внезапно Кадия безэмоционально, но громко ответила за нас всех. Подруга с опаской пощупала челюсть и, убедившись, что и на ощупь все в порядке, улыбнулась уже не в пример веселее:

– Карл, привет! Я так рада тебя видеть!

– И я рад тебе, Кадия, – улыбнулся мальчик, когда стражница бросилась обнимать его и целовать в щеки.

От ледяного взгляда Теннета в их сторону на плоту отчетливо запахло декабрем.

«Эм, – подумала я. – Кадия что, издевается? Или Рэндом солгал – и в форме скульптур ребята ничего не слышали?»

Я бы после такой ссоры точно не стала бы приближаться к богу, обвиненному в «паразитической любви». Не то чтобы на всякий случай, нет, – но из неловкости перед самим скандалом.

Вечно так: ругается кто-то, а стыдно мне.

* * *

День и вечер в горах оказались мирными.

Теннет как-то смог успокоить драконов, и они уже не мечтали увидеть в нас барбекю.

Рэндом перенес нас на стоянку, когда все уже было позади: ящеры молча уползли к своим кладкам, Анте сидел на камне, сплетя пальцы рук, и угрюмо пялился в снег, Карл занял пост у принца Лиссая – как можно дальше от брата.

Так что мы просто ждали, неприкаянно болтаясь между этими тремя взрывоопасными координатами. Занимались кто чем хочет. Шатались по всему плато.

Ждать – невелика наука. Что сложного? Ничего сложного.

…Ну я пыталась себя в этом убедить.

– Тинави, что происходит? – наконец не выдержал Полынь.

Мы с куратором сидели на утесе, на котором нас нашел вчера Привратник Петр. Я свернулась калачиком, сиротливо поджав колени. Полынь свесил ноги в пугающую пустоту обрыва, что вызывало у меня нервный тик, в котором я боялась признаться.

День клонился к закату. Всю огромную, острую, сияющую котловину межгорья затопило золотом. Оно пришло с запада, из-за наших спин, и теперь разливалось по Ротхорнскому Раю сладостной патокой безмятежности.

– Мне страшно, Полынь.

– Почему?

– Я не верю, что все будет хорошо.

– Почему?

– Не знаю. На сердце неспокойно. Чувствую – беда.

– Поче…

– Еще раз спросишь «почему» – столкну тебя с обрыва к чертовой матери!

– И тем самым сама осуществишь беду. Отличное решение, превентивное. Кто такая чертова мать, кстати? И зачем ты повторяешь за богами? – Куратор обернулся, приподнял бровь с серебряным колечком.

– Не знаю, – ответила я одновременно растерянно и раздраженно. Потом вздохнула: – Насчет обрыва – прости. Глупость какая-то вырвалось. Я бы тебя никогда не столкнула. Ни за что.

– Я бы никогда и не дал себя столкнуть, вот еще. – Куратор фыркнул и завалился на спину. – Спроси у Андрис: может, у нее не только мои настойки от кашля найдутся, но и пустырник какой-нибудь?

– Вы помирились?

– Я бы сказал, да. Хотя я не уверен, что Андрис полностью одобряет выбранную нами стратегию, – пробормотал Ловчий и сладко смежил веки.

И, сколько я ни буравила его любопытным взглядом, он так и не открыл глаза.

Значит, разговор окончен.

Я вздохнула и пошла на стоянку.

* * *

Ребята сидели вокруг высокого лагерного костра, разведенного Рэндомом. Все они тихо млели: как от тепла оранжевого пламени, так и от безумных, вернее, безумно-обаятельных историй джокера.

Рэнди на удивление быстро пробил дорожку в людские сердца. Еще утром он казался мне больным на всю катушку. Словно лесные кукушки выдолбили гнездо у него в черепе и играют там то в дятлов, то в прятки – по настроению. Приправьте все это колоссальной магической мощью хранителя, и… Да. Лучше держаться подальше!

Тем более на пруду с кувшинками, когда Карл и Теннет исчезли, бог-шутник резко перестал быть веселым. Неприятно ухмыляясь и поминутно облизывая губы, он в красках расписал нам с Мелисандром, как именно накажет нас за нашу «свинскую дерзость» по отношению к нему. Но, пока мы поочередно белели и краснели, представляя весь спектр оглашенных пыток, сам Рэнди неожиданно успокоился… И под конец пространного монолога уже считал нас лучшими друзьями. И всех остальных – тоже.

Так что костер был его подарком. По задумке джокера, из трещащего огня то и дело выкатывались монетки: бронзовые, бугристые, с достоверной патиной по каемке и непременным изображением самого Рэндома – в шляпе и в профиль.

Когда ребята поднимали медяки, те истошно выкрикивали предсказания и советы голосом базарных пифий.

Друзья трактовали прогнозы кто во что горазд, соревнуясь в остроумии перед прельстительным богом.

– Ты догадываешься, почему это работает? – спросил меня Полынь еще до того, как мы с ним ушли к утесу.

– Нет. – Я покачала головой.