Тень разрастается

Облачко теплого пара, вырвавшееся вместе с дыханием Карла, обернулось туманным знаком вопроса.

– Ага. – Я улыбнулась. – Неплохо твоя ученица справляется, да?

– Неплохо – это слабо сказано. – Хранитель вернул мне улыбку, вот только какую-то скособоченную. – А еще ты поняла наш разговор с Рэнди и Нэтом, да?

– Не сразу, но поняла. – Я кивнула и кокетливо подергала себя за мочку уха.

О да! Быть лучшей ученицей в классе, опережать надежды мастера – это прямо моя стихия!

– Черт, – сказал между тем Карл. Как-то совсем нерадостно.

– Я на твоей стороне, – поспешила я успокоить подростка. – Я бы угостила тебя миндалем с сахаром, чтобы ты не расстраивался из-за дерзких выпадов твоего старшего братишки, но еще не умею наколдовывать орешки, увы. Даже иллюзорные. Кстати, может, научишь? Все равно ждем.

Но Карл меня не слушал.

Он стоял, внимательно всматриваясь в сгорбленную фигуру Теннета вдалеке. Маньяк, увидев это, развернулся на камне вокруг своей оси, недвусмысленно явив нам спину.

Лицо у Карла совсем потемнело. Он прикусил губу и свел брови так отчаянно, что они слились в одну грустную галочку на переносице.

– М-м-м, а расскажи про войну со Зверем? Как там дела идут? – спросила я, потому что во мне мгновенно сыграл инстинкт.

Инстинкт гласил: Карл не должен печалиться, Карла нужно занимать чем-нибудь интересным. Мальчики любят войну – что ж, поговорим о войне. Невероятно глупая цепочка размышлений, учитывая, кто он и кто я, но… Подсознательно я все равно видела в Карле ребенка, который однажды заблудился в лесу и является лишь гостем в нашем мире. А гостей следует веселить.

– Война?.. – рассеянно переспросил хранитель. – Да так, потихоньку. Наверное, теперь станет лучше. Раз Рэндом с нами. Проблема в том, что Зверь растет. С каждым днем. Он уже стал такой тварюгой, ты себе даже представить не можешь. – Мальчик покачал головой. – Его нужно брать измором, но я пока не знаю, как.

– Ну… – Я пожевала губами. – Учитывая ваши вольные отношения с вечностью, вам, наверное, имеет смысл дождаться, когда магия вернется к Теннету? И потом всем вшестером его завалить?

– Боюсь, к Теннету магия не вернется. – Карл покачал головой.

– С чего бы это? Дракониха ведь дома!

– Подозреваю, у Отца свой план на этот счет, – мягко проговорил мальчик. – Поживем – увидим. Думаю, в конце концов мы выстоим в этой войне. Хотя, учитывая утренние слова нашего чувствительного Нэта про то, что «мы бы прожили чуть дольше»… И твою панику… Блин, это все-таки напрягает. – Мальчик вновь нахмурился.

Он решительно сделал шаг прочь от замороженного принца и, кажется, собрался отправиться на переговоры с маньяком.

Но тут Лиссай дернул мизинцем правой руки… И все планы улетели за предел вселенной.

Я вскрикнула, будто ярая болельщица на матче по тринапу, уловившая малейшее отклонение мяча.

– Карл! Позовем ребят? – Я повернулась к своему учителю.

– Магия не любит лишних глаз. – Он отрицательно покачал головой.

Карл бросил еще один взгляд на сумрачный силуэт Теннета – на горы уже спустилась тягучая, театральная темнота северной ночи – и подошел обратно к принцу.

Он встал лицом к лицу с Лиссаем. Сложил руки «арбалетом» (указательные пальцы и мизинцы согнуты и спрятаны между ладонями, остальные, прямые, смотрят вперед) и навел его на черную дырку в груди принца.

Тонкая медовая корочка, покрывавшая Лиса, была похожа на леденец. Этот леденец тихо хрустнул… Будто ногой наступили на ноябрьскую лужу, затянутую кружевом льда. Принц внутри резко вздохнул, зашевелился. Крохотные янтарные кусочки времени осыпались беззвучным дождем.

Лис открыл глаза – пронзительно-зеленые и безмятежные, как Лес.

– Тинави! – улыбнулся он, признав во мне знакомого персонажа.

Веснушки на щеках, носу и лбу принца набирали краску, будто деревья ошши разгорались после долгой зимы. Обветренные губы дрогнули в улыбке.

Но лицо Его Высочества тотчас вытянулось:

– А почему вок-к-круг зима?

– Ой, Лис… – Я сокрушенно покачала головой, не спеша отвечать на поставленный вопрос.

Сердце колотилось как бешеное. Только вот почему-то не от радости.

Что-то тяжелое камнем тащило меня на дно отчаяния.

Где-то позади нас с принцем и Карлом я услышала тихую невнятную ругань и быстрые скрипящие шаги по снегу.

Но я не обернулась: все мое внимание было приковано к черной дырке в груди принца, видимой в разрезе пижамы (вернее, разрыве – это Анте Давьер, если помните, на днях спонтанно поиграл в королевского портного). Дырка была несколько сантиметров диаметром. Из нее уже вовсю ползли насекомые – реальные, гибридные и привиденческие.

Карл, тихий и сосредоточенный, ткнул в дыру пальцами. Хранитель погрузил их внутрь портала на две фаланги, – и только тогда Лиссай опустил голову и с легким изумлением увидел перед собой лохматого мальчишку. До этого Карланон не попадал в поле зрения задиравшего подбородок, каланчеобразного Высочества.

– О? Здравствуйте, а мы знаккомы? – вежливо спросил Лиссай, озадаченный такой непотребщиной.

Я нервно хихикнула, задыхаясь от отчаяния, поглотившего меня уже целиком.

Шаги сзади превратились в бег.