Тень рока (СИ)

Пробираясь сквозь вязкий, безмятежный сон, он с усилием открыл глаза. Тяжёлые, словно налитые свинцом веки не хотели подниматься, но упрямый капрал заставил их это сделать. Первое, что уловил его сонный взгляд, это потрескавшийся, бетонный потолок, поросший зелёным ковром мха. С трудом повернув голову, он увидел выставленные плотными рядами койки. Старые, железные кровати, на каждой из которых лежали раненные солдаты. Солдаты с туго перемотанными головами, повязки которых обильно промокли кровью. Солдаты с ампутированными конечностями, по всей видимости познакомившиеся с миной или снарядом «искупителя». Были те, кому конечности спасти удалось, но множественные переломы требовали скелетного вытяжения, и этим несчастным приходилось неподвижно лежать с подвешенным к повреждённой конечности грузом. Некоторые из пациентов были бледны как смерть и часто дышали, безучастно уставившись в одну точку.

— Наверное, они уже не жильцы и скоро отдадут концы, — мелькнула пугающая мысль в голове обессиленного капрала.

Другие же наоборот были красными, покрытыми частыми каплями пота, по всей видимости, из-за мучающей их лихорадки. В любом случае, каждому из находящихся на этих койках солдат, было не позавидовать. Между коек ходили сутулые силуэты в белых халатах и с керосиновыми лампами в руках. Это совершенно точно были врачи. Они ходили и выискивали тех, кто уже умер, что бы поскорее освободить места для новых пациентов. Жуткий и бессмысленный круговорот, создающий лишь иллюзию помощи. Помещение полевого госпиталя было достаточно просторным. Вдоль стен стояли жужжащие, портативные генераторы, заставляющие стоящие по углам лампы мерцать тусклым, дрожащим светом. Откуда-то доносились протяжные, чуть слышные стоны, хриплый кашель и плачь. Это место удручало и подавляло. Оно было насквозь пропитано болью и страданиями.

Эзекиль сглотнул накопившуюся слюну. Его горло пересохло и невероятно хотелось пить. Попытавшись перевернуться на бок, капрал взвыл от боли. Рёбра вновь напомнили о себе. Приподняв тонкое одеяльце и заглянув под него, Эзекиль увидел перемотанную бинтами грудь и какую-то трубку. Трубка переходила в наполненный кровянистым содержимым мешочек.

— Это ещё что за нахрен? — скалясь от боли, прокряхтел капрал, разглядывая трубку и повязку.

— Дренаж, — внезапно раздался тихий, уставший голос.

Эзекиль невольно вздрогнул и поднял глаза. Перед ним стоял высокий мужчина в кителе офицера О.С.С.Ч. и накинутом поверх него белом халате. На шее у мужчины висел стетоскоп. В руках мужчина держал увесистую записную книжку, где непрерывно делал какие-то заметки.

Это был один из врачей, что шныряют между рядами умирающих и безучастно наблюдают за их страданиями.

— Дренаж? — переспросил капрал, удивлённо приподняв брови.

— Да. Вас прооперировали. В плевральной полости скопилось много крови, легкое было сжато и не могло расправиться. Пришлось удалить кровь, устранить источник кровотечения и установить дренаж, для предотвращения рецидива. Пять рёбер сломано, три из которых в мелкую труху. Ещё есть контузия лёгкого, но это не так критично. Помимо этого имеется инфицированная рана плеча. Её мы уже санировали, но антибиотики всё равно придётся принимать. В целом всё не так плохо, могло быть куда хуже, — монотонным голосом отчитался врач, и еле заметная улыбка скользнула по его усталому, небритому лицу.

— Сколько я уже здесь? Последнее, что я помню, это то, как Томми тащит меня через развалины «мёртвой столицы». Всё как к бреду, как в тумане, — несколько помедлив, уточнил капрал.

— Два дня. Вы здесь уже два дня. Это прифронтовой госпиталь. Он как раз расположен в той самой «мёртвой столице», — спокойно ответил врач, с хлопком закрыв свою записную книжку.

— Где Хаупт-командор? Мне срочно нужно с ним поговорить! — Эзекиль попытался приподняться на локтях, но тут же улёгся обратно, испытав невыносимую боль в груди.

— Вам нужен покой. Отдохните, наберитесь сил. Тем более сейчас ночь. Я уверен, Хаупт-командор непременно прибудет к Вам завтра, — сообщил врач и тихим шагом направился дальше, продолжая осмотр своих пациентов.