Тень рока

— Не мешкайте! Нужно не… — Сигилиус не успел договорить, как невыносимо яркий свет озарил округу. Офицеры зажмурились и машинально прикрыли лица руками. Мрак позднего вечера исчез, и пришёл свет в десятки раз ярче и горячее чем бывает самым ясным днём. Затем послышался громкий, шипящий шум, словно что-то вспыхнуло. Хаупт-командор тут же развернулся и застыл в изумление. Такого он никогда прежде не видел и даже представить себе такое наврятли бы смог. Пламя застилало горизонт, раскинувшись так широко и высоко, что ничего кроме огня видно не было. Ни неба, ни земли, ни крепости. Лишь танцующие в адском танце языки исполинского пожара. Сигилиус выронил из рук свой бинокль, который тут же разбился встретившись с полом. Нестерпимый жар обжигал лицо Авиаля, а слепящий свет заставлял командора щуриться.

Авангард пал, поглощенный инфернальным пламенем. Всё что осталось, это триста седьмой батальон и горстка офицеров. Это провал. Сигилиус просчитался и был с лёгкостью обведён вокруг пальца. Вверенные ему войска уничтожены, разбиты за считанные секунды. Авиаль снял фуражку и в бессилии рухнул на колени.

— Ваша милость! Что это такое? Как такое возможно? — подоспел один из офицеров, помогая командору подняться.

— Готовьте батальон, мы наступаем! Победа или смерть! — в бешенстве взревел Сигилиус, не отрывая взора от бесконечно высокой стены огня.

Липтрион с упорством горел, не желая потухать и уступать врагу хоть сантиметр своей земли. Хаупт-командор видел, как из инфернального огненного шторма выбигали солдаты. Полностью объятые пламенем с ног до головы. Они бежали сами того не понимая куда. Обгорелые, слепые, обожженные, они размахивали руками и вскоре падали замертво. Невыносимо видеть, как гибнут твои люди. Невыносимо представлять, что они чувствуют в этот самый момент.

— Репрессор пойдёт первым. За ним черепахи. За бронёй пехота. Необходимо закрепиться в траншеях, затем прорваться внутрь, — вернув фуражку на голову, приказал Авиаль.

— Но мисир, нас всего пять сотен. Боюсь, что гарнизон крепости нас численно превосходит. Да и пламя мисир, оно не гаснет, — встревожено произнёс один из офицеров.

— Вечно гореть не будет. А что до численности капитан, то с каких пор вы стали бояться дикарей? Неужели триста седьмой батальон не сможет одолеть горстку варваров? Их уловки закончились, пора наступать и вырвать победу силой! — Взбешённый Сигилиус схватил растерянного капитана за мундир и несколько раз тряхнул.

— Да, мисир! Немедленно атакуем крепость! — Поспешно согласился капитан.

Спустя двадцать минут пламя ослабло и поутихло, хотя и полностью не потухло. Ещё были участки, где траншеи продолжали пылать в огне. К этому времени 307-й батальон уже перешёл в своё последнее наступление. Но крепостные артеллерийские системы вновь загрохотали. «Искупители» учиняли жуткие взрывы, разрывая солдат батальона на куски и сея панику среди наступающих. Но 307-й уже было не остановить. Стремительно преодолев поля, ведомые репрессором черепахи, вползли в траншейный комплекс. Проползая над окопами, они плавно приближались к вратам ненавистной крепости. Следующая за танками пехота с ужасом лицезрела обугленные останки своих боевых братьев. Тысячи заживо сгоревших людей чёрными костями усыпали траншеи. Жуткая вонь пожарища и жженой человеческой плоти перехватывала дыхание. Тут и там пылали Доминионские бронемашины, экипаж которых заживо запёкся внутри.

Взрывы артиллерии становились всё более редкими, поскольку наступающие подошли уже слишком близко. Проклятые врата были уже рядом. Солдаты О.С.С.Ч. занимали окоп за окопом, готовясь к последнему сражению. И это сражение началось. Огромные, трёхметровые врата Цитадели распахнулись и из них на полной скорости вылетели пять белоснежных танков, громыхая главными калибрами.

За танками высыпали гвардейцы. Много, очень много гвардейцев. Но среди них выделялся один, белый паладин, облачённый в невероятную броню. Он был огромен и сжимал в своих лапах чудовищный квартум-меч. Дикари рванули в траншеи, попутно поливая противника ураганным огнём. Обескураженные О.С.С.Ч. ответили тем же. Началась бойня, целью которой была лишь достойная гибель хаупт-командора и больше ничего. Никто из всего батальона и мысли не допускал, что выживет в этой резне.

Сигилиус был там, вместе со своими солдатами. Совершенно точно он искал достойной смерти, так как не мог простить себе столь чудовищную ошибку. Запрыгнув в окоп, Авиаль увидел показавшихся на горизонте гвардейцев. Дикари приближались, в надежде выбить противника из своих траншей. Вскинув свою «стигмату», он тут же вдавил спусковой крючок. Винтовка с шипением выплюнула несколько раскалённых сгустков плазмы, которые с лёгкостью растворили броню и плоть дикарей. Через мгновение в окоп запрыгнули ещё с десяток солдат триста седьмого батальона и поддержали своего командующего плотным огнём.

Со всех сторон грохотали выстрелы и взрывы. Раздавались нечеловеческие крики боли.