Тень Серафима

— Не вижу, — сказал наконец узник, устало прикрыв веки. Призрачное сиянье радужек померкло. — Это было что-то особенное. То, чего нельзя ожидать. То, что не оставляет следов.

— Как если бы для убийства использовали шерл? — нетерпеливо подсказал лорд Эдвард.

— Шерл? Не может быть! Вот оно как обернулось… — с большой долей скепсиса протянул оборотень, что-то прикидывая. — Трудно, но, в принципе, возможно.

— Это всё, что ты можешь сказать? — в тоне лорда появились тяжелые, дурные нотки. — Если не понял, Карл, я интересуюсь не из пустого любопытства.

— Я догадался, — мужчина ощутимо напрягся, услышав, что его назвали полным именем, хоть и постарался это скрыть. Лишь в голосе чуть-чуть отдалось раскатистое утробное рычание — как отзвук далекой нестрашной грозы.

— Мне нужны ответы на мои вопросы.

— Прости меня, лорд. Все отпечатки, все следы тщательно затерты. Работал мастер высокого класса.

Оборотень был прекрасно осведомлен, почему до сих пор оставлен в живых. Конечно, не из-за желания лорда таким прихотливым образом отомстить за смерть сына или организацию давнего заговора. Карл был обладателем не только редких знаний, которые потихоньку и с большим трудом, но всё же вытягивались из него, но и редчайших, поистине уникальных навыков, которые нельзя было отобрать, но зато можно использовать. Правитель Ледума привык уважительно относиться к такому набору ума и способностей, а потому высоко ценил своего пленника, который отнюдь не всегда был таким своеобразным.

Родился Карл человеком, с обыкновенными, ничем не примечательными карими глазами, однако, с живым умом и талантом работать с минералами. Талант мага сродни таланту музыканта — в принципе, любой человек может хранить дома скрипку и время от времени любоваться инструментом, гордясь его историей и стоимостью, и даже демонстрировать друзьям.

Некоторые с разной степенью успеха пытаются научиться извлекать из музыкального инструмента всевозможные звуки и даже составлять из них композиции различной сложности и красоты. При должном терпении и постоянной практике отдельные ученики, в конце концов, становятся профессионалами своего дела. Но это всё же не вершина. Только единицы способны сочинить или сыграть поистине гениальные, уникальные вещи, повторить которые невозможно. И тут сухой академизм становится бессилен — разжечь такое пламя может только искра изначального таланта, которая либо есть, либо нет.

Карлу повезло — ему выпал этот счастливый случай. Но предприимчивому магу оказалось мало дарований природы, искусственным путем он решил радикально расширить диапазон своих умений. Как известно, абсолютно у всех магов имеется одно, но очень существенное слабое место — без доступа к камням они превращаются в самых обычных людей, полностью теряя свои преимущества. Карла это не устраивало. Он вознамерился овладеть силой, которая не зависела бы от внешних условий. Силой, которая крылась бы в нем самом.

И, как ни странно, магу это удалось.

Вообще, чтобы обрести возможности оборотня, нужно родиться оборотнем. Это самый простой и надежный способ, изобретенный самой жизнью. Такие представители этой старшей расы назывались истинными оборотнями. Но особо любопытные и страждущие выяснили, что имеются и другие пути заполучить заветную способность к трансформации, быстрым реакциям, нечеловеческой силе и связям с обратным миром.

Одним из них и воспользовался Карл, а именно: требовалось съесть собственноручно вырезанное из груди еще бьющееся сердце оборотня, вошедшего в полную силу. Не очень-то эстетичный обряд, но овчинка, несомненно, стоила выделки.

По своему желанию Карл выбрал представителя самой древней и сильной семьи — оборотней, принимающих обличье волков. Конечно, это всё же была довольно рискованная операция, чреватая самыми разными негативными последствиями: от неконтролируемых обращений до невозможности вновь принять человеческий облик. Всего этого, к счастью, удалось избежать, однако побочные эффекты, обязательные для таких мутаций, неминуемо присутствовали. Прежде всего, это была невозвратность преобразования и невозможность оставлять потомство из-за серьезного генетического сбоя. Но на это Карл оказался готов пойти.

— И без тебя знаю, что следов не осталось, — лорд Эдвард нахмурил светлые брови. — Я вижу это и сам. Воспользуйся своей чертовой звериной интуицией. Ты провоцируешь наказывать тебя, когда я этого не хочу.

Карл тяжело покачал головой и сгорбился, как загнанный, угодивший в западню волк, готовый защищаться до последнего. Вот только возможностей для самообороны у пленника больше не осталось. Единственное, что он мог — попытаться сохранить достоинство во власти бывшего заклятого врага, который превратился в хозяина на долгие, долгие годы. Но и само понятие достоинства постепенно растворялось тут, в этой темной одинокой конуре, где он был заперт.