Тень Серафима

— Ни в коем случае, господин премьер, — впервые слегка улыбнулся Винсент, но улыбка эта вышла недоброй. Намереваясь уточнить время, канцлер извлек из нагрудного кармана увесистый брегет и вновь уставился на оппонента немигающим птичьим взглядом. — Имеет место частная беседа, а вовсе не допрос. Службы должны работать согласованно и владеть всей полнотой информации, раз уж волею судеб мы занимаемся одним делом. Думаю, вы со мной согласны.

Кристофер промолчал, а следователь дотошно продолжил:

— Известно ли вам, что сразу после вашего визита к Стефану этот нелегальный ювелир исчез из поля зрения особой службы? Между тем, у меня есть веские основания полагать, что именно он изготовил обнаруженную моими людьми подделку «Глаза Дракона». Его коллега Себастьян, более известный как Серафим, также скрывает своё местонахождение, хотя и к нему у меня имеются некоторые вопросы. Какие объяснения можете вы мне дать?

— Прошу прощения, господин канцлер, но какое я имею отношение ко всему этому? — с легким недоумением растерянно вопросил Кристофер. Он наконец оставил в покое черную ленту и взамен принялся нервно теребить и разглаживать ажурные манжеты.

Щелчок. Резко распахнулась гравированная крышка брегета, обнажив золотой циферблат и хищно заостренные стрелки «с яблоками», показывавшие тридцать восемь минут после полуночи. Кристофер вздрогнул от неожиданно громкого звука, Винсенту же, напротив, тот только ласкал слух.

Глава особой службы питал известное пристрастие к часовым механизмам. Те позволяли упорядочить и получить контроль над самой таинственной и неуловимой субстанцией, которую до сих пор тщетно пытались расшифровать ученые — временем. Правда, несмотря на все изыски часовых мастеров, время так и не удавалось посадить на цепь, пока только на ненадежную цепочку карманных часов…

Эту модель канцлеру сделали на заказ, исполнив все многочисленные, до тошноты подробные указания по декорированию и обработке деталей. Под задней крышкой имелось прозрачное стекло, позволявшее любоваться изящной, строгой красотой рабочего механизма, позолотой, воронением и гравировкой. Разумеется, как видимые, так и скрытые части, в том числе движущиеся, были отшлифованы и тщательно отполированы, причем полировка была «черной», дающей глубокую блестящую отделку. Заводные и ангренажные колеса имели муаровую поверхность со скошенными зубьями, а сектор подзавода и мосты гильошированы узором «солнце и зерно».

С чувством глубокого удовлетворения канцлер надавил на бигель, кольцо для крепления цепочки, приводя в действие репетирный механизм. Брегет немедленно отозвался мелодичным боем, по первому требованию сообщая владельцу точное время. Низким тоном репетир неторопливо отбил двенадцать ударов, сдвоенным — два, количество полных четвертей, а затем высоким тоном — восемь, количество минут.

Тревожный голос репетира погрузил премьера в почти гипнотическое состояние. Слушая бой часов, эту музыку вечности, заклинатель непроизвольно откинулся в кресле и замер, разом прекратив суетливое шевеление. Звуки рождали ассоциацию с перебором, звоном погребальных колоколов, и после него наступила такая же пронзительная тишина, прервать которую долго никто не решался.

Винсент тем временем укоризненно разглядывал тревожащую Кристофера деталь одежды, мимоходом отмечая белизну и изнеженность пальцев, очевидно не приученных к рукояти не только меча, но и револьвера. Это была рука подлинного аристократа, удлиненная, грациозная и деликатная, с заостренными кончиками пальцев, с блестящими ногтевыми пластинками. Один взгляд на такую руку давал понять, какое высокое положении занимает ее владелец в обществе.

— Тоже находите, что накрахмалены недостаточно хорошо? — доверительно шепнул Винсент, кивая на злополучные кружева и неотрывно глядя на мага. В серьезных и честных глазах определенно было что-то от застывшего взгляда коршуна. — Учитывая ваш нынешний статус, слуги рискуют головой, а это, хм, довольно-таки ценный элемент костюма… Подумайте об этом на досуге, господин премьер. Хорошенько подумайте.

Маг вновь побелел, на сей раз от страха, с трудом подавляя инстинктивное желание отодвинуться подальше. Это было бы совершенно неподобающим поведением. Впрочем, в компании этого человека, привыкшего с легкостью распоряжаться чужими жизнями, многие чувствовали себя беспомощно. И в данную минуту, как ни абсурдна, невероятна была сама эта мысль, Кристоферу почему-то казалось, что ему… угрожают? Нейтральные слова и участливый тон Винсента вступали в странный диссонанс с выразительным взглядом, который не сулил ничего хорошего. Это было дико и… страшно.