Тень Серафима

За эти бесконечные годы так истово мечтал он выбраться наружу. Но тюрьма была слишком прочна, а тюремщик искусен, так что со временем желание бегства притупилось и стало казаться неосуществимым. Даже сны о свободе совсем перестали сниться.

Обыкновенно лорд Эдвард встречался здесь только с одним оборотнем. Сегодня же пожаловали сразу несколько: трое, а то и четверо. Они не могли почуять Карла, оглушенные множеством драгоценных камней и сбитые с толку раздражающим инстинкты присутствием друг друга. Но Карл мог поклясться, что там, наверху, затевается нечто очень серьезное.

Почти наверняка тайная встреча правителя Ледума с вожаками кланов будет иметь непредсказуемые, далеко идущие последствия.

Оставалось только надеяться, что сам лорд эти последствия хорошо себе представляет.

* * *

Себастьян неожиданно задохнулся, как если бы вместо воды залпом опрокинул кружку обжигающего вина со специями. Сердце неприятно заныло, а в глазах потемнело, как случается перед обмороком… или когда безмятежная мелодия вдруг завершается в нестерпимо горьком миноре, в пронзительном, трагичном си-бемоль.

Но ведь этого просто не может быть.

Показалось?

Не веря себе, ювелир отвлекся от незаконченного разговора и быстро перевел взгляд на сцену, отыскивая танцовщиков, в которых разгадал оборотней. Мгновенная перемена в их лицах, глазах, движениях, прошедший волной кратковременный сбой в ритме и рисунке танца развеяли последние отчаянные сомнения. Ошибки тут не было, инстинкты не подвели.

– Пора уходить, – вполголоса обратился Себастьян к Софии. – Немедленно.

– Почему? – Едва взглянув в изменившееся лицо Серафима, София осеклась и вмиг протрезвела. – Что случилось?

– Катастрофа. – Прозрачные глаза сильфа застыли, заледенели, словно промерзшие до самого дна озера. – Нет времени объяснять, живо уходим!

– О чем это ты, ведь мы еще ничего не выяснили! – София казалась разочарованной. – Столько усилий, и все напрасно? Другого шанса может и не представиться…

– Все вопросы после. – Себастьян взял себя в руки и с трудом выдавил следующую фразу, прозвучавшую как-то растерянно: – Здесь дракон.

– Дракон?! – Искаженная оторопело обвела взглядом помещение, но так и не обнаружила огромного крылатого ящера, притаившегося где-то под одним из столиков или прикинувшегося органичной деталью интерьера. – Ты, верно, шутишь… это же невозможно… Прости, а ты много вина успел выпить?

– Он здесь, говорю тебе. – Себастьян поморщился, ощущая, как кончики пальцев начинают дрожать. Драгоценные секунды утекали, а глупая девчонка затевала какие-то бессмысленные препирательства, которые могли обойтись очень дорого. Но привлекать внимание было нельзя: зал и без того доверху нашпигован охотниками и агентами, готовыми кинуться на любое, даже самое безобидное движение, как рыба на блеск приманки в мутной воде. Не стоило их провоцировать. – Я его чувствую.

Да. После стольких лет, как и в тот роковой день, он снова чувствует присутствие представителя древнейшей расы. И он снова чертовски напуган.

– А я вот совершенно ничего необычного не чувствую, – бойко запротестовала противная девица, решительно не желая никуда уходить. Наверное, подумала, что он совсем помешался на драконах: и во сне их видит, и наяву. – А уж Искаженным стоит довериться в вопросах интуиции, поверь мне.

– При чем тут чертова интуиция! – озлился Себастьян, незаметно хватая ее за плечо и рывком вытаскивая из-за стола. Ну почему от нее никогда никакой помощи, только вред? Промедление может погубить их обоих. – Это другое… недоступное людям… Ваша раса слишком молода, чтобы слышать голоса крови. Проклятье! Уходим отсюда, сию же секунду!

Но было, как водится, поздно.

Глава 19, в которой ведется речь о нравах и обычаях оборотней

Большая топографическая карта Бреонии безмятежно отдыхала на ровной поверхности стола, и не подозревая, что над ней вот-вот будут вершиться судьбы.

Лорд Эдвард резкими движениями расправил смявшуюся бумагу, еще раз окидывая взором плоскую и уменьшенную копию страны. Такие карты были засекречены во избежание утечки сведений, которые могут использоваться в военных целях. Люди только и норовят, что затеять войну.

Достаточно крупный масштаб во всех подробностях позволял рассмотреть рельеф, гидрографию, растительно-почвенный покров, населенные пункты, границы и коммуникации.

Однако в данный момент правителя Ледума интересовали тридцать девять городов-государств конфедерации, напоминавших узелки наброшенной на землю плетеной рыбацкой сети.

Тридцать девять человеческих полисов. Тридцать девять очагов цивилизации, с боем вырвавших у великой Пустоши право на жизнь.

Ледум располагался на самой границе занятой людьми территории. Это была мощная крепость, прекрасно укрепленный аванпост, который издавна сдерживал любые посягательства извне.