Тень Серафима

– Я подразумевал иное, – вздохнув, пустился в объяснения Кристофер. – Но, коль уж вы спросили, во дворце не одно хранилище драгоценных камней. В то, о котором идет речь, доступ разрешен не только сыновьям милорда, но и практически всем придворным магам и ювелирам. Другими словами, это хранилище общего пользования, и содержит оно далеко не самые ценные и редкие образцы. Скорее, наоборот. Если уж быть откровенным до конца, «Глаза Дракона» были там единственными стоящими минералами, и то, как и все турмалины, они специализировались на сугубо защитных функциях. Сами понимаете, господин канцлер, для мастера своего дела проникнуть в подобное хранилище незамеченным будет сложно, но, в принципе, возможно.

– И много вы знаете таких мастеров?

– Не очень много, и почти все они служат под моим началом. – Кристофер развел руками. – Такие имена содержатся в секрете. Но у каждого лорда Бреонии найдется хотя бы один настоящий профессионал… Из тех, кто вне закона и не имеет хозяина, – конечно же, Серафим. Это легенда криминального мира. Одиночка, противопоставляющий себя системе.

– Ясно. Какое заключение вы можете дать копии? – Винсент неожиданно сменил тему.

– Свежая, возраст не более двадцати дней, внешних отличий от оригинала никаких. Мои ювелиры проанализировали исполнение и предположили, что, несмотря на профессионализм, работа была выполнена без специальной оснастки, то есть в подпольных условиях. Таким образом, скорее всего, мы имеем дело с нелегалом, или же подобной реализацией нас нарочно пытаются запутать… Обо всем этом я имел честь подробно доложить милорду, – сдержанно добавил Кристофер, отметив про себя, что и о сегодняшнем неправомерно затребованном у него отчете стоит не менее детально известить правителя.

Разве Винсент не ведет себя подозрительно, оказывая давление и бесцеремонно вмешиваясь во внутренние дела службы ювелиров, которые вовсе его не касаются? В обязанности главного следователя входит поиск и арест организатора преступления, а исполнитель не столь важен. В конце концов, он мог и не знать имени нанимателя и финальной цели его действий.

Так же как и изготовитель поддельного «Глаза Дракона», который отчего-то так занимает канцлера.

* * *

Карл беспокойно ерзал на жестком и неудобном ложе, тщетно пытаясь успокоиться.

Подстегнутое выбросом адреналина, сердце билось быстрее обычного, дыхание сделалось поверхностным и учащенным. Рядом были другие оборотни – сильные, матерые, скорее всего, вожаки. Карл чуял их присутствие ясно, как хищник чует густо разлитый в воздухе терпкий запах крови: его звериная сущность остро реагировала на такую опасную близость.

Конечно, умом Карл понимал, что недосягаем для них, но чрезвычайно развитые у всех старших рас инстинкты не давали расслабиться. Общество оборотней было построено по принципу стаи, где сила безоговорочно определяла статус. Свое положение требовалось постоянно подтверждать. Малейшее проявление слабости, нерешительности, медлительности, мягкости – и вот твое место уже занял более сильный или умелый.

Присутствие чужаков, потенциальных соперников, запускало в крови безотказный первобытный механизм: борись или беги. Усидеть на месте было невозможно, а потому Карл вскочил на ноги и тщательно прислушался к внутреннему голосу.

За долгое время своего заключения не однажды ощущал он появляющихся в его узилище собратьев, но примириться с этим никак не мог. Лорд Эдвард нарушал все мыслимые человеческие законы, тайно встречаясь с оборотнями! Да еще и на территории своего города, который обязан был защищать… пусть даже и на самой границе. Лорд-защитник не имел права допускать их сюда. Это именно то, о чем говорил его титул.

В Бреонии официально не признавали право нелюдей на жизнь и призывали к их поголовному истреблению. Это положение было категорично и непреложно и не знало исключений, как и то, что оборотни рассматривали человека лишь в качестве пропитания. Между двумя этими расами никогда не было и не могло быть мира.

И как только правителю Ледума удалось вступить в преступный сговор с хищниками, извечными врагами людей? А самое главное – зачем? Это просто не укладывалось в границы сознания.

Карл прекрасно сознавал всю иронию ситуации: уж от него-то, добровольно пополнившего ряды оборотней, странно слышать слова осуждения. Но противоречия здесь не было. Он не предавал своей расы, им двигали чистый естественнонаучный интерес и желание выяснить истину. Кроме того, в результате эксперимента Карл надеялся приобрести преимущества оборотней, а вовсе не их недостатки. Он мечтал расширить возможности человеческого рода, не владевшего магией крови, и никогда не хотел становиться зверем и в этом обличье истреблять людей.

А вот какие цели были у правителя Ледума, Карл не понимал. Этот человек совершенно не внушал доверия: с давних пор одержимый властолюбием, ради удовлетворения своих желаний лорд Эдвард мог пойти на многое. Даже, пожалуй, на все, если Карл узнал его достаточно хорошо за минувшие годы.