Тень сфинкса. Удар из зазеркалья

— Да, делишки продвигаются, — бодро отозвался Кейлер. — А у тебя все вообще восхитительно. Поздравляю с удачным выбором, Генри. И тебя, Рета, тоже. Вы оба блестяще выглядите.

Рета уставилась на него. Он знавал ее и в былые времена, когда был еще совсем молодым и зеленым. По неопытности Кейлер пытался тогда баллотироваться в один из законодательных органов. И теперь Рета, очевидно, вспомнила, что однажды Джини имел возможность лицезреть, как она, вдребезги пьяная, лезла целоваться ко всем мало-мальски известным политикам, несказанно удивленным распущенностью этой молодой особы.

— Генри, к сожалению, я должен уехать, — извинился Джини. — Дела государственной важности, ты же понимаешь… Но если честно, я от всей души желаю вам всего хорошего в вашей будущей совместной жизни.

И надеюсь, что мой прогноз на ваше счастье оправдается.

Генри еще раз тряхнул руку Джини и, как-то очень уж неубедительно улыбнувшись, вновь повернулся к замирающим от восторга дамам.

— Да, Генри не прочь пустить пыль в глаза этим курочкам, — заключил Джини, ловко орудуя локтями и пробираясь к выходу.

Женщины никогда не осмеливались спорить с Генри и тем более задавать каверзные вопросы, которые могли бы поставить в тупик самого блестящего политика и оратора. Здесь никто не выпытывал у Несса, какого черта американские ракеты размещаются непременно на территории Турции, и почему это правительство смотрит сквозь пальцы на то, что вирус коммунизма уже проникает в ряды чернокожего населения. Женщин, безусловно, интересует куда более важная информация — в чем он ложится спать, трусы от какого портного надевает по воскресеньям и, что самое главное, — есть ли вообще что- нибудь под ними.

Джини накинул плащ и двинулся вдоль великолепного мраморного коридора вперед, к заветному выходу. Дождь прекратился, но мокрые тротуары еще блестели. Дул влажный ветер, обещавший ливень на всю ночь. Лори и ее шофер стояли на каменных ступенях, и когда Джини приблизился к ним, ему вдруг показалось, будто Лори стоит как-то уж слишком близко к шоферу и словно что-то нашептывает ему на ухо. Джини замешкался было, но в ту же секунду девушка повернулась и, отыскав глазами Кейлера, радостно улыбнулась. Не проронив ни слова, шофер мгновенно отошел от Лори и направился к своей машине — сияющему черному лимузину. Он с достоинством уселся за руль, сдал назад и остановился, поджидая их в стороне. Шофер не смотрел по сторонам, но Джини тут же почувствовал, что тот не выпускает их из виду, следя буквально за каждым движением, и готов в любой момент, как верный пес, вступиться за хозяйку.

Лори затянула на своей восхитительной шее длинную красную бархатную накидку и ладонью откинула назад волосы.

— По-моему, шофер начинает нервничать, — усмехнувшись, констатировала она. — Мама строго приказала ему не спускать с меня глаз, вот он теперь и буравит меня взглядом, опасаясь, как бы я случайно не исчезла.

Джини тронул Лори за руку.

— Послушайте, а он всегда такой свирепый? — закинул удочку Кейлер. — Мне кажется, что если бы я вдруг решил ущипнуть вас, к примеру, за мочку уха, — так, без всякой задней мысли, — он тут же подскочил бы и вышиб из меня дух. Я и глазом не успел бы моргнуть.

Лори рассмеялась.

— Да уж, по этой части он мастер. Мать говорила мне, что он — самый добросовестный и честный слуга из всех, которые перебывали в нашем доме. А их было немало. К тому же он просто дока по борьбе кравмага.

— Кравмага? Никогда о такой не слышал.

— Ну, это система самообороны, что-то вроде кунгфу, по-моему. Ее изобрели в Израиле. Главное в ней — полное уничтожение противника любыми средствами.

Джини удивленно поднял брови.

— Знаете, ваше заявление обескураживает откровенностью. Мы, политики, привыкли скрывать подобную информацию. По крайней мере ваша кравмага лишена лицемерия.

Они стояли на тротуаре и ждали, когда лакей выкатит из гаража машину Джини. Рядом прохаживался привратник в желтой ливрее и короткими затяжками покуривал сигарету. А вдали, в нескольких сотнях ярдов, взмывал в небо сияющий шпиль памятника Вашингтону. Сейчас, в легком вечернем тумане он походил на призрачный надгробный камень. Где-то из района М-стрит донеслась трель сирены.

— Вы не должны сердиться на Мэтью. Он ведь исполняет свой долг, — заступилась за слугу Лори.

— Мэтью? Так зовут вашего шофера?

— Да, но, понимаете, он, к сожалению, немой. Мэтью не в состоянии выговорить ни единого слова. Он когда- то состоял на французской секретной службе в Алжире, и когда Мэтью выследили, ему вырвали ногти и отрезали язык.

— Да вы шутите.

— Нисколько. Это правда.

Джини покосился на черный «кадиллак», поджидающий их у поворота. В боковое зеркальце Кейлер заметил напряженный и суровый взгляд Мэтью, и ему показалось, будто глаза слуги словно сами по себе витают в ночном тумане.

— Да, наверное, подобное испытание кого угодно превратит в угрюмого и недоверчивого человека.

Лори печально кивнула.

— Вы правы. А это ваша машина?