Тень сфинкса. Удар из зазеркалья

— Ну… В общем-то, конечно. Во всяком случае, никто в наше время не ожидает, что незамужняя девушка окажется девственницей. Тем более странно было услышать из ваших уст…

— Так я, по-вашему, не похожа на девственницу?

— Я этого не говорил.

— И не надо. Просто вы заметили, что я выгляжу очень сексуально, а раз так, значит, вы подумали, что я, естественно, сплю с мужчинами.

— Совсем не обязательно. Когда я говорил, что вы сексуальны, я имел в виду, что вы нравитесь лично мне. Когда я смотрю на вас или просто стою рядом с вами, я начинаю сексуально возбуждаться. Это не оскорбление, я хочу, чтобы вы все правильно поняли и не обижались на меня.

Лори не ответила. Сначала Джини показалось, что он-таки хватил через край, и теперь девушка окончательно надулась, но, взглянув на нее украдкой, Кейлер заметил на губах Лори загадочную улыбку.

— Господи Боже мой! — в сердцах выпалил Джини. — Да вы, пожалуй, самая странная девушка из всех, которых мне только доводилось встречать. А уж мне-то попадались весьма эксцентричные особы.

Лори засмеялась. А потом кивнула на автомобиль Мэтью:

— Вы лучше следите за дорогой. Мы почти у дома.

Они миновали центр города и, отъехав от него миль пять, очутились в тенистом фешенебельном пригороде. Особняки здесь были построены еще до войны. Колонны у входа и крашеные белоснежные ставни на окнах поражали воображение. Мэтью свернул на извилистую дорожку, петляющую по настоящему туннелю из деревьев, и вскоре показалась высокая, обвитая плющом стена из старого кирпича, поросшего мхом. Наверху из нее торчали длинные проржавевшие пики.

— Там наш сад, — указала на стену Лори. — А сам дом чуть подальше.

Они еще раз свернули, и Мэтью нажал на тормоз. Обе машины остановились прямо перед коваными воротами на полукруглой стоянке. За воротами Джини углядел накатанную гравиевую дорожку. Дома не было видно, очевидно, он находился в глубине поместья.

Мэтью не выходил из автомобиля, наблюдая за молодыми людьми в зеркальце заднего вида. Он не заглушил мотор, и струйка выхлопных газов, поднимаясь из- под автомобиля, растворялась в ночном тумане.

— Итак, мы приехали, мисс Сэмпл? — спросил Джини.

— Совершенно верно. — И Лори тщательно завязала на шее накидку.

— Вы хотите сказать, что я вас здесь высажу и на этом все закончится?

Она взглянула на него, сверкнув в темноте своими зелеными кошачьими глазищами.

— А чего же еще вы ожидали? Вы любезно предложили подвезти меня до дома и подвезли. Большое спасибо.

— И вы даже не пригласите меня на чашечку кофе?

Она покачала головой.

— К сожалению, нет. Понимаете, моя мама сейчас не совсем здорова.

— Но я же не собираюсь просить ее готовить!

— Что готовить? — не поняла Лори.

— Ну, кофе, конечно, что же еще? Она может преспокойненько лежать себе в постели и даже не вставать.

Лори положила руку ему на ладонь.

— Джини, — ласково проговорила она, — вы очень милый человек, и мне сразу понравились, но…

— Но вы не собираетесь приглашать меня в дом. Все ясно, теперь мне все стало ясно.

— Нет, вы ничего не поняли.

Он поднял руки вверх, как будто признавая свое поражение:

— Я все прекрасно понимаю, голубушка. Вы симпатичная девушка, у вас очень милая и дружная семья, и вы всегда делаете только то, что одобряет ваша мамочка, прямо как в старые добрые времена. Ну, хорошо, значит, и мне надо действовать соответственно.

— Как же именно?

— А вот как. Завтра в самое что ни на есть удачное время я вам звякну, затем представлюсь вашей матушке и выпрошу у нее разрешение пригласить вас отобедать со мной. При этом я, разумеется, поклянусь какой-нибудь страшной клятвой, что верну вас в целости и сохранности.

Лори остановила на нем долгий и пристальный взгляд. А потом отрицательно покачала головой.

— Джини, — взмолилась девушка. — Это невозможно.

— Что же такого невозможного в обыкновенном обеде?

Она отвернулась.

— Вы мне нравитесь, — тихо произнесла Лори. — Именно поэтому обед и невозможен.

— Так. Значит, я вам все-таки нравлюсь, и именно поэтому вы не хотите встретиться со мной еще раз? Где же здесь логика?

Лори толкнула автомобильную дверцу.

— Джини, — голос ее стал чуть слышен, — я думаю, для вас будет гораздо лучше как можно быстрей забыть о нашей встрече. Пожалуйста, именно ради вас. Я не хочу, чтобы вы страдали.

Джини опять растерянно потер затылок. Он уже устал спорить с этой взбалмошной девицей.

— Лори, послушайте, я достаточно самостоятельный человек, чтобы отвечать за себя. Возможно, я ничего не понимаю в еврейской национальной борьбе, но и меня жизнь била не один раз, так что мою душу покрыл, так сказать, защитный панцирь из эмоциональных шрамов. Если бы я каждый раз отступал, отказываясь от контакта с женщиной только из боязни причинить себе боль, Господи, я бы и по сей день оставался, наверное, девственником, как вы.

— Джини, ну я вас очень прошу, не надо.