Тень (СИ)

Что-то взлетело по стволу. Обдало торопливо тихим "ф.ф.ф". Чиркнуло мехом и скрылось в кронах. Тэра пискнула, отдернула руку, а Торопыжка ткнул пальцем в ветки:

– Вон, вон туда смотри. Видишь? – Тэра проследила за пальцем. Пушистый рыжий зверек с белым пузиком ухватился за хвост и старательно вычищает мех. Коготки вцепились в ветку. – Это называется белка, Тэ. Даже на Земле они вымирающий вид. А здесь прижились.

– Лейтенант говорит, от них даже дроны не спасают. – послышался голос Эрвина за спиной. Тэра обернулась, а сержант продолжил. – Так что склады с провизией с поверхности убрали. – Пожал руку Торопыжке. Тэра с удовольствием подставила щечку, и опять поцелуй был чуть дольше. С внутренним трепетом ощутила, как мозолистая рука осторожно легла на талию. Не подала виду, но темнеющее небо выдало секрет – румянец на щеках под черными кудрями.

Эрвин провел компанию на западную башню. Уже знакомую. Тэра оперлась о парапет. Осторожно выглянула. Кудри затрепетали на ветру, рваные порывы доносят обрывки разговора, гудение лазера. Вниз, сколько хватает глаз скала. Скала, тонущая в густом тумане, а впереди играет остатками золотистой дорожки море. Спокойное, тихое, где-то там, внизу, облизывающее скалу. Камни. Почему не песчаный пляж? Тэра не знала. Ни разу не видела. Но там… Да откуда она знает, что там? Не выдержала, откинулась обратно в тихий шум лазера. Порывы ветра остались снаружи, и только сейчас поняла, что Эрвин все это время придерживает ее как котенка – за шкирку. Треплется с Клотаром, но не сводит глаз. Тэра, смущаясь, спросила:

– Что там?

– Где, красавица?

– Тэ-э. И кто туда только что смотрел?

– Там туман, не видно. Вода… Ммм… О… Океан, правильно? – До Ювенты, Тэра только слышала о таком, поэтому океан, произнесла с придыханием.

– Ну?

– А там где он, ну, с землей сходится?

– Ну?

– Что там? Песок, камни, деревья?

– Деревья не растут на линии прибоя, Тэ.

Эрвин кивнул:

– Там камни. Здоровые валуны. – махнул руками, показывая. Если верить размажу – кусищи там гранитные-необъятные. Тэра растеряно улыбнулась.

"Чё-ёрт"

Мужчины говорили, всматривались в умирающую золотистую дорожку. Тэра ласкала взглядом океан. Прислушивалась. Хихикала над простыми шутками Эрвина и всё думала: сколько же здесь воды. Рука в кармане теребила камушек, а изумрудные глаза не отрывались от уже почти чёрного горизонта. Здесь хорошо. И что этот Механик выдумывает. Ещё раз высунулась за парапет, камешек скользнул из руки, промелькнул в лучах окон проспектов и затерялся во тьме. Нет его. И больше в эту игру она не играет.

Тэра смотрела на океан и мечтала. Мечтала о том, как перевезет сюда маму, папу, братика. Как заживут. Как может быть выйдет замуж. Может же в жизни всё-всё устроиться? Может даже за Эрвина? Она сунула кулаки от ночной прохлады под кудри и удивилась. Когда сержант успел накинуть свой китель на её плечи. Она уже успела замерзнуть? А он стоял в тусклом свете порхающих зеленых точечек-светлячков под гудящим в ночи лазером и улыбался. Торопыжка оказывается давно ушёл.

Потянулись спокойные дни. Работа спорилась. Z, липучка, вертелась рядом. Торопыжка заскакивал по вечерам, таскал по ресторанам, кафешкам, барам, водил по уровням необъятной крепости, даже как-то на нулевой спустились к самым шахтам. Тэра перестала обращать внимание на то, что встречаются знакомые скверы, магазинчики, проспекты. Крепость постепенно стала такой родной-родной. А вот… вот эта скамеечка… Она такая знакомая… Здесь было всего и так много, что однажды Тэра просто махнула рукой: мы, наверняка, уже заглядывали сюда. Вечерами к прогулкам присоединялся Эрвин. Клотар с ускользающей в уголки губ улыбкой мурлыкал "пойду, поохочусь" и исчезал, оставляя их наедине. А как радовался приходу в Рубин Тэры Эмси. Рисовал для неё миры. И… оказывается весёлый диджей очень неплохо пел… хотя нет… здесь говорили: читал рэп. Как ему удавалось в простой ритмичный речитатив вкладывать столько смысла, Тэра только дивилась. Кто-то хихикал над его вертлявостью, картинными жестами, кто-то охал от силы голоса, кто-то восхищался харизмой, а ведь были и те, кто пускал слезу, вслушиваясь в смысл, изливающийся из-под сверкающих страз. Даже Эрвин оценил его ритмичный гимн Крепости:

– Всё правильно говорит малый, всё верно.