Тень смерти (СИ)

— Вероятно, я должен извиниться перед тобой, - произнес некромант. - Когда я брал тебя в заложники, я еще не знал о том, какое у вас в Заливе отношение к ведьмам и всем, кого можно за них принять. Однако это твое решение… Думаю, тебе стоит еще подумать.

— Не поймите меня неправильно, повелитель, - сказала Амелия, проглотив слезы, почти твердым голосом. - Мне не нравится то, чем вы занимаетесь и я считаю это мерзким. Но я не хочу умирать на костре.

— Вот это уже совсем другое дело, - с одобрением произнес Хасан. - Такой подход все намного упрощает. Ты можешь остаться с условием, что от тебя будет польза. И, разумеется, не будет никаких шпионских глупостей.

— Не будет, - пообещала девочка. - И еще… я не знаю, что сказать отцу…

— Да, это проблема, - согласился некромант. - Но, думаю, я смогу как-нибудь это уладить.

— Спасибо, повелитель. Я обещаю служить вам верой и правдой до самой моей смерти и после нее. Я обещаю, что с этого момента забуду все свои прошлые клятвы и присяги. Я обещаю, что не умру без вашего позволения. Если же я нарушу эту присягу, да не обрушится на меня гнев богов, но только ваше собственное отмщение.

Хасан недоуменно поднял брови, услышав слова древней некромантской присяги.

— Тише, - сказал он, озираясь. - Тише, если кто-то узнает, что я принимаю такую присягу, у меня будут проблемы. Это Вакилла тебя надоумила?

— Она сказала, что так вам придется заботиться обо мне.

— Да уж, домой я тебя отправить теперь уж точно не смогу…

***

Всю неделю Хасан по шесть часов в день занимался воскрешением упырей. Когда его армия отходила от Перекрестка, она была издали похожа на груду песка, теперь же она не только стала почти вдвое больше, но и приобрела преимущественно серый оттенок, причем некромант заметил, что каждый следующий упырь получается светлее, чем его предшественник.

— В конце концов они должны стать белыми? - спросил он как-то у Сар’ара.

— Я никогда не поверил бы в это, если бы сам не увидел, но похоже, что к этому идет, - отвечал призрак.

— Это такая редкость?

— Как я уже говорил, серые упыри встречаются, и я лично был знаком со многими достойными личами, которые могли их создавать. В вашем случае удивителен лишь тот факт, что их создает живой некромант. Но белые… я все-таки не думаю, что до этого дойдет. В конце концов, упырь-огр получился у вас самым обыкновенным.

Наконец настала среда, и Хасан в сопровождении Сар’ара, Ар’ак’ши и пары упырей покрупнее отправился за выкупом. Старейшина явился в сопровождении двух парней, которые тащили мешок с деньгами.

— Вам удалось собрать все, старейшина? - поинтересовался Хасан, наперед догадываясь, каким будет ответ.

— Нет, господин, - ответил мужчина. - Недостает пятидесяти золотых. Возможно, мы могли бы предложить что-то взамен?

— Все как вы и предвидели, - произнес Сар’ар. - Даже сумму верно угадали.

— Воистину, люди — презренные существа, которые торгуются, даже когда на кону стоит их собственная жизнь, - кивнул Хасан. - Старейшина, я признаю, что уничтожать ваши деревни из-за недостающих пятидесяти золотых было бы слишком жестоко, однако у нашего с тобой договора был еще один пункт, верно? Раз ты не смог собрать всех денег, то твоя дочь останется у меня.

— Господин… - прошептал старейшина, выпучив глаза от ужаса.

— Я подумаю над тем, присоединить ли ее тело к моей гниющей армии, или сделать ее моей служанкой. Соглашайся, старик. Пятьдесят золотых — это больше денег, чем ты мог бы за нее получить где бы то ни было.

Пришедшие вместе со старейшиной парни возмущенно зашептались, но он резким жестом прервал их.

— Я согласен, - произнес он, вздохнув.

Хасан отчетливо услышал как Ар’ак’ша у него за спиной прошептала слово «мерзавец».

— Сделка заключена, - сказал некромант. - Я забираю ваш выкуп и оставляю деревни нетронутыми. Однако в нашем договоре не было ничего о нападении на людей вне деревни. У меня есть к тебе вопрос, старейшина, и от твоего ответа будет зависеть твоя жизнь.

Спутники старейшины видимо решили, что их тоже убьют и бросились наутек, однако пожилой мужчина остался стоять.

— Я готов. Какой это вопрос?

— Мне известно, что все твои дети, кроме Амелии, умерли. Я так же предполагаю, что на самом деле у тебя были те пятьдесят золотых, которых, как ты сказал, вам недостает. Почему ты предпочел пожертвовать продолжением своего рода?

— Господину, вероятно, уже известно, что даже если бы вы возвратили мне Амелию, она стала бы для других жителей деревни прокаженной и, в конце концов, ее вскоре обвинили бы в ведьмачестве.

— Ты мог бы вместе с ней покинуть эти земли и поселиться где-нибудь еще. В конце концов, если ты уже считал ее потерянной, мог бы просто сбежать, мог бы даже деньги с собой прихватить. Почему ты ничего из этого не сделал?