Тень, свет и сила (СИ)

Дарклинг отпустил руку Алины, подведя к самому краю. Зажег лампу, осветив нарисованную Равку теплым керосиновым светом.

— Фьерда, — его палец опустился ровно там, где была нарисована столица северных соседей. — Они с завидной регулярностью нарушают наши границы, но Первая и Вторая армия удерживают их от полномасштабного нападения, которое не будет успешным, потому что проливные и шквальные с легкостью обратят их излюбленный снег в собственное оружие.

Алина не понимала. Она знала это и так, но Дарклинг только кинул короткий взгляд, чтобы убедиться, что она слушает, и вернулся к карте.

— Шухан, — рука переместилась на другой кусок карты, накрыв столицу другого старого врага. — Гриши для них — объекты для препарирования. Все равно, что животные, созданные только для нечеловеческих опытов. И единственная причина, почему они не нападают открыто — Вторая Армия, которой им некого противопоставить. Пока некого.

Дарклинг снова передвинул руку, но теперь накрыл ладонью Ос Керво.

— А это Западная Равка, в которую тебе так и не посчастливилось попасть. Но, если бы ты в тот день пересекла каньон, ты бы узнала, что Западная Равка больше не желает быть с нами единой страной. Больше века мы разделены каньоном, и они больше не хотят слушать нас. Больше не хотят нести обузу в виде остальной страны.

— И разве это не причина разрушить каньон?!

Дарклинг выпрямился, сложив руки на груди.

— Каньона нет. Представь этот день. Каньон ушел. Исчез. Рассеялся и канул в лету. Что дальше, по твоему, будет?

— Равка объединится. И станет сильной, как была когда-то.

— Нет, не станет.

— Что?!

— Как только каньон исчезнет, и гриши Малого дворца больше не нужны будут чтобы пересекать его, уважаемые господа Западной Равки объявят о своей независимости. Нарисуют на этой самой карте границу, и станут брать дань и пошлину за проход к Истинноморю. И я не знаю, обойдется ли этот проход дешевле, чем проход через Каньон.

— Но люди не будут гибнуть.

— Будут. Потому что никакая сила не удержит нашего царя от гражданской войны, которая начнется в тот же день, что ты, по собственной воле, разрушишь каньон.

— Но мы…

Он словно не услышал.

— И как только в Крибирске, или Новокрибирске, это не важно, прозвучат первые выстрелы, Фьерда и Шухан сорвутся с цепей, и разорвут Равку на части. И еще много лет будут драться, решая кому забрать кусок побольше. Посмотри на Малый дворец, Алина. Посмотри на детей, что в нем живут, а лучше сосчитай их. Их мало. Нас всех осталось мало, и ты готова пожертвовать этим ради своей иллюзии победы добра над злом?

— Но почему ты видишь путь только в жестокости?

— Мне семьсот лет, Алина. И я пытался идти другим путем. И каждый раз меня предавали. — Александр посмотрел ей прямо в глаза.

Сейчас он больше всего желал бы чтобы исчезло все. Чтобы еще хоть на одну минуту вернуться назад, в засыпанную снегом беседку, где Алина смеялась, сидя у него на руках. Он бы растянул эту минуту в вечность.

— Ты уже однажды прислушался ко мне. Разве все обернулось плохо?

— Нет, не плохо. И я признал свою ошибку. Но здесь все иначе. Равка — вовсе не поселок близ столицы, а наши враги куда страшнее огня. Поэтому, прости, но я не изменю своему пути.

Алина опустила голову. Последние силы сегодняшнего дня покидали ее, оставляя совершенно пустой — чувство, от которого она так отвыкла.

— Я не могу разделить этот путь. Не могу, Александр.

Дарклинг готов был возненавидеть свое имя в этот миг.

Девушка отступила, готовая уйти, и он схватил ее за запястье, притягивая к себе снова.

Алина почувствовала, как по телу заструилась сила, но теперь от этого лишь выступили новые слезы на глазах.

— Если бы ты могла узнать, насколько ты мне дорога. — Шепот, и горячее дыхание над самым ухом.

— Я знаю. Знаю, потому что ты мне дороже всего мира.

— Так будь со мной…

— С тобой, или твоей?

Ладонь на запястье сильно сжалась.

— Ты мне предназначена, Алина. Ты сама это знаешь.

— Да. Но до того дня, как ты наденешь на меня оковы, у меня все еще есть выбор. И я не выбираю твой путь.

Хватка ослабла. Настолько, что Алина легко освободила руку и шагнула назад, словно начертила между ними пропасть.

— Ты не сможешь сбежать от меня. Я всегда найду тебя. А не найду я, найдет Мал.

— Но ведь однажды ты его убьешь.

Она сама не поняла, откуда в ее словах взялось столько холода и жестокости.

Александр сжал кулаки и гордо поднял голову, снова став тем самым повелителем теней, которого она встретила в Крибирске, кажется, целую жизнь назад.

И когда он заговорил, никто бы не посмел сказать, что у него может быть сердце.

— Ради Равки и ради моих людей я отрекся от своего имени, от души, от верности клятвам, и от всего, что было мне дорого. И если понадобится, я отрекусь и от крови, и от…

— Меня.

— Да.

Коротко кивнув, Алина скрылась за дверью.

Александр смотрел ей вслед, пока в голове набатом стучало собственное «да».

Кварцевые глаза вернулись к искусно выполненной карте.

У него еще остались дела.