Тень, свет и сила (СИ)

— Сила усилителей изучена слабо, ведь они очень редки. Но, если сила усилителя разделена между двумя, как в случае, о котором ты говоришь, то убивший носителя, получает больше власти конечно, но и отдает часть своей силы тоже. — Алина хотела задать вопрос, но Давид даже дыхания не перевел. — И чем сильнее усилитель, тем крепче будет связь. Я также проводил некоторые свои исследования, в том числе, в записях Морозова, который, как вы знаете, был величайшим фабрикатором. Так вот, я могу предположить, что если усилитель будет убит двумя гришами одновременно, то он создаст связь настолько прочную, что каждый сможет пользоваться даром другого, и в то же время питать друг друга. Такой союз будет…

— Вечным.

Алина выдохнула, с трудом заставив себя снова набрать воздуха в легкие.

Их в комнате было всего трое, но с тем же успехом, там мог бы толпится весь Малый дворец. Алина не заметила бы никого.

Неужели он именно этого хотел? Слишком легко было бы Дарклингу взять верх, обмануть, и присвоить полностью ее свет. Но ведь он мог говорить правду…

— Алина?

Давид снова выглядел нерешительным и смущенным, но Старкова кивнула ему, совершенно не ожидая услышать то, что он скажет.

— Могу я попросить тебя… когда вы с Дарклингом отправитесь за оленем… могу я поехать с вами?

Девушка замерла, но только чтобы в тот же миг сорваться с кровати, оказавшись совсем рядом с юношей.

— Что ты сказал?

— Я хотел бы сделать этот усилитель. Поверь, вы не пожалеете. — Его спина выпрямилась, и голова едва заметно горделиво вздернулась. — Я лучший из всех фабрикатов, что есть в этом замке.

Женя, совершенно пропустив мимо ушей последнее, грубо дернула Давида за рукав кафтана.

— Но откуда ты знаешь? Кто сказал тебе?

С выражением крайнего недоумения, парень неловко высвободил руку и ответил:

— Никто. Но Дарклинг около месяца назад спрашивал меня о том же. Затем Оретцев отправился в Цибею. А теперь и Алина спрашивает меня про усилители.

— Что именно Дарклинг спрашивал у тебя?

— Да в общем, ничего особенного. Он дал мне записи Морозова, и попросил разобрать ту часть, что касалась фабрикаторского дела и создания усилителей.

— У тебя остались эти записи?

— Да.

— Я хочу на них посмотреть.

— Ну… ты не увидишь там ничего нового.

— Я хочу посмотреть.

— Ладно…

Женя подобралась, и ее голос больше не был таким ласковым, как когда она просто флиртовала.

— Давид, подожди нас за дверью, пожалуйста.

Фабрикатор бесхитростно кивнул, и вышел. Когда дверь закрылась, портная повернулась к подруге.

— Не втягивай его.

— Дарклинг уже его втянул.

— Значит, с этой минуты ты равняешься на него?

— Я хочу знать то же, что и он. Не хочу снова узнавать все от других, и быть не на шаг, а на целых десять позади кого-либо.

— Ты и так знаешь все, что нужно. Давид сказал тебе.

— Но…

— Прошу тебя, Алина. Это единственное, о чем я тебя прошу.

Старкова долго всматривалась в лицо подруги, пытаясь отыскать там уловку или неискренность. Сама испытывала к себе отвращение из-за этого.

Но если Женя Сафина и была в чём-то абсолютно искренней, это в своей любви. И Алина коротко кивнула.

— Но у меня будет одно условие.

— Учишься ты даже слишком быстро. Но ладно. Я слушаю.

— Ты расскажешь мне все, что тебе известно о планах Дарклинга. До последнего слова. И он об этом от тебя не узнает.

Женя невесело качнула головой. И рассказала.

А спустя каких-то полчаса, дверь военной комнаты Малого дворца распахнулась, пустив разъярённую заклинательницу солнца.

— Иван, выйди!

Сердцебит застыл, впрочем, как и хозяин комнаты.

— Ты мне не приказываешь.

— Выйди!

Мужчина недоуменно повернулся к господину, и, когда тот кивнул, покинул комнату, смерив Алину нелюбезным взглядом.

Когда дверь за ним закрылась, первым заговорил Дарклинг.

— Мне даже нравится видеть тебя такой злой. Но злишься ты на меня, и злишься сильно, — с каждым словом он подходил ближе, и наконец остановился напротив, за один всего шаг. — Так что из того, что ты по своему проснувшемуся любопытству узнала обо мне, настолько не уложилось в твою сентиментальную картину мира?

Каждое слово сочилось ядом и насмешкой, но лишь потому, что Дарклинг отчаянно пытался скрыть насколько рад наконец-то видеть ее, даже настолько злую.

Ведь весь этот день, с бесполезным и глупым советом, тянулся для него даже дольше чем прошедшая ночь, сложившись в долгие месяцы.

Да, он рад был ее видеть.

Но не когда пощечина, звонкая, и на удивление сильная, разрезала глухую тишину.

Услышал, наверное, даже Иван за дверью.

— Сколько еще людей ты использовал ради своей чертовой власти? Сколько?

Александр прикоснулся к горящей от удара щеке, и улыбнулся. Но в этом была только тьма.

— Я не считал, но поверь, сейчас мне хочется найти всех, и стать тем монстром, каким ты меня считаешь.

— А ты не монстр? Ты подложил Женю под царя, использовал ее все эти годы, а затем сделал из нее убийцу!

— Значит Женя…

— Только посмей тронуть ее!

— Не то что?! Убьешь меня?

— Себя.

Александр застыл.

— Не посмеешь. Духу не хватит.

— Проверь.