Тень, свет и сила (СИ)

Щенок разом вызвал толки среди высших дворян. Мол, не более ли он пригож для трона, чем Василий.

Несомненно, он на это и рассчитывал.

И для Алины, равно как и для Дарклинга, это делало его гостем весьма неприятным и определенно нежеланным.

Когда последний аккорд заунывной музыки отзвучал, и стало не зазорно покинуть похороны, заклинатели света и теней откланялись, выразив все необходимые соболезнования, и удалились в сопровождении своих гришей в Малый дворец.

— Ненавижу похороны.

Дарклинг облегченно скинул кафтан, закрыв за Алиной дверь.

Она прошла вглубь комнаты, к камину, грея руки.

Из-за использования скверны, она побаивалась теперь использовать свои силы, чтобы не выйти из-под контроля, и на сквозном весеннем ветру слишком легко мерзла.

Это зрелище слишком напомнило Дарклингу мать, пойти к которой после всего он так и не решился.

— Замерзла? — он подошел ближе, взяв ее ладони в свои руки, согревая теплым дыханием.

— Немного.

Алина стянула вуаль, и Александр грустно улыбнулся, рассматривая ее волосы.

Такова была цена его спасения. Невообразимо маленькая, по сравнению с тем, что могло бы случиться.

Эту цену ему пришлось заплатить за собственную гордость и самонадеянность.

И этот урок вдруг стал весомее всех старых уроков Багры.

Сидя над бесчувственным телом Алины, Дарклинг впервые за сотни лет позволил себе поставить хоть что-то выше Равки.

Поэтому, когда девочка наконец очнулась, он не повторил ни одного из своих слов, которыми так легко бросался в нее из обиды и злости. Не повторил дурацких предостережений, и насмешек.

Взращиваемый им самим холод ушел. Но пришла война.

Дарклинг ни разу не сказал «я же говорил», хотя имел полное право. Идеалистический мир без каньона, но с песнями и плясками, разбился о сообщения с границ.

Форпосты разрушены. Первая армия стремительно отступает. Вторая армия отступает тоже, пусть не стремительно, просто — быстро.

Фьерда и Шухан уже делят их земли, и упражняются в остроумии в адрес молодых царевичей, совершенно не стесняясь того, что те хоронят отца.

Страну лихорадит, и этот камин с его теплом кажется последним тихим местом во всем мире.

Но даже это у них отбирает решительный стук в дверь.

Александр злится.

Сердито расстегивает косоворотку*, кивая в сторону двери:

— Откроешь?

Алина удивленно приподняла бровь, потому, что если только за дверью не Мал, в чем не было никакой уверенности, подобный жест значил… достаточно много.

И все же Алина не возразила.

К удивлению Николая.

— Мисс Старкова.

— Мой царевич.

Юноша улыбнулся, не скрывая истинного настроения. Он, конечно, слышал от своих людей во дворце о возможных отношениях между Дарклингом и заклинательницей солнца. Но, в известной степени, считал это маловероятным, и списывал на слухи, на обычную заинтересованность, которую к Алине Старковой испытывали все, а Дарклинг — в особенности, исходя из его положения.

Но, вернувшись во дворец, он тщательно наблюдал за ними на похоронах любимого отца, и теперь отбросил все сомнения.

К чести его или нет, но он тут же начал рассчитывать возможности, которые можно использовать, чтобы повернуть это к своему первоначальному плану.

— Можно просто Николай.

— Чем обязаны вашему визиту? — донесся из глубины комнаты далеко недоброжелательный голос Дарклинга.

— Хотел лишь убедиться, что вы в самом деле пришли в себя после происшествия в Новокрибирске.

Дарклинг криво улыбнулся, спрятав за спиной покалеченные руки.

— Как отрадно, что вы считаете это не более чем происшествием.

Николай не ответил, многозначительно опустив глаза на черту порога, переступить через который ему так никто и не предложил.

Искренне надеясь, что хоть капля царской крови остановит повелителя теней пусть не от грубости, но хоть от убийства, царевич вошел в комнату, и подошел к огромному столу. Оперся руками на карты Дарклинга, и невозмутимо изрек:

— Положение у нас хуже некуда.

Александр с Алиной переглянулись, разом опешив от подобной вольности.

Николай тем временем, ни капли не смутившись, продолжил:

— И ваше, если не ошибаюсь, даже похуже моего.

Дарклинг скрестил руки на груди.

— Буду с вами откровенен, мой царевич, — он, по примеру юноши, особенно выделил церемониальное обращение, не скрывая злых ноток в голосе. — Располагая возможностью располовинить вас, не сдвигаясь с места, я рассчитываю на более уважительное обращение.

Алина закрыла дверь с выразительным хлопком, и присоединилась к Дарклингу, но все же промолчала.

Пусть использовать скверну или даже свою силу она и боялась, но от положения, которое ей с легкой руки предлагали бесчисленные слухи, домыслы и рассказы очевидцев, отказываться вовсе не собиралась.

Ей, черт возьми, нравилось иметь власть.

— Ну, если у нас день откровений, то позвольте и мне заметить, что я в курсе некоторых ваших планов, касающихся моей фамилии, и того прекрасного золотого трона, который ей принадлежит.

Дарклинг расплылся в довольной улыбке.

— Должен вас разочаровать, но вы знаете исключительно о тех планах, которые мне нужно было чтоб вы знали.

Николай в сомнении склонил голову.