Тень Торквемады

Когда все очутились во дворе крепостцы, там уже шла бешеная рубка. Пространство было крохотным, а стражников оказалось больше, чем посчитал Бобер и предположил Фернан Пинто. Но многих тревожный звон колокола вырвал из объятий Морфея, поэтому они никак не могли прийти в себя от неожиданности – ведь мало кто из них мог предположить, что кто-то попытается взять фортецию штурмом.

Этим воспользовались испанские солдаты и те разбойники, которые имели пищали. Небо уже изрядно посветлело, и они видели свои цели совершенно ясно. Грохнул недружный залп, однако от этого он оказался не менее убийственным, нежели стрельба шла бы по команде. Пули, выпущенные почти в упор, буквально выкосили половину защитников крепости. Но выстрелы словно разбудили оставшихся в живых, и они яростно набросились на испанцев и разбойников.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что у защитников крепости появился и предводитель. Им оказался мощный воин, закованный в броню. Однако самым интересным было то, что его белый плащ нес на себе вышитое изображение красного креста тамплиеров. Наверное, воин решил, что это его последний бой, и он хотел умереть, как подобает рыцарю Храма, – в бою и облачении храмовника.

Так вышло, что с рыцарем схватился Фернан Пинто. Антонио де Фариа, увидев такого достойного противника, начал было прорываться к храмовнику, но тут на него навалились двое, и бывшему капитану пиратов пришлось воспользоваться всем своим боевым опытом, чтобы не отправиться преждевременно к святому Петру… или прямиком в ад, минуя все промежуточные инстанции.

Рыцарь дрался хорошо. Но видно было, что ему уже много лет, потому что его дыхание быстро сбилось, и он начал под натиском Пинто отступать в глубь двора, где виднелась дверь в погреб. Уж не там ли Стефан де Мулен держит сокровища Храма? – мелькнула мысль в голове Пинто. И он еще с большим напором обрушился на старого храмовника.

А что же Бобер? Он и Осьмиглаз, старый приятель Митьки, первыми пробились к входной двери здания, но помогать своим товарищам, которые продолжали драться во дворе, они не поспешили. Воровато переглянувшись, Митька и Осьмиглаз забежали в здание и начали шарить по комнатам.

Первым делом они поднялись на второй этаж и, наверное, по наитию, сразу же наткнулись на кабинет хозяина крепости. Там они обнаружили запертый сундук, но для топора Осьмиглаза его замки оказались легкой преградой. В сундуке находились деньги – золото и серебро. Монет было немного, но значительно больше, чем двадцать золотых, полученных Митькой от испанцев. Бобер хищно ухмыльнулся – что ж, он все рассчитал правильно…

Быстро пересыпав находку в свои кошельки, они двинулись дальше. В одной из комнат разбойники наткнулись на служанку – это была первая женщина, которую они увидели в крепости. Блеснул нож Осьмиглаза, и почтенная матрона с тихим всхлипом опустилась на пол, застеленный старинным мавританским ковром. А затем Бобер открыл дверь в комнату, оказавшуюся кладовой. Там на полках стояли золотые и серебряные кубки, тарелки и прочая необходимость пышных пиров и застолий.

Складывать это добро в мешки оказалось делом весьма приятным и быстрым. Спустя небольшой промежуток времени Бобер и Осьмиглаз уже спускались со стены крепости по веревке, предусмотрительно захваченной Митькой. Лошади испанцев стояли там, где их оставили. Животных никто не охранял, так как солдаты пошли на штурм крепостцы.

Осьмиглаз хотел увести с собой всех коней, чтобы за ними не бросились в погоню, но Митька разрешил взять только троих: две лошади под седло и одну, чтобы везти добычу. Все же в душе он сохранил к приютившим и обогревшим его иноземцам теплое чувство, поэтому счел такое наглое воровство просто неприличным. Пусть испанцы получат в фортеции то, за чем пришли, а ему вполне хватит тех денежек, что звенят в кошельке, и мешка с драгоценной посудой, за которую можно купить и усадьбу, и дело купеческое развернуть, да не абы как, а широко, с размахом.

Хитроумный Бобер лишь отвязал несколько лошадей – пущай гишпанцы думают, что животные испугались хищных зверей, сорвались с привязи и разбежались; чего-чего, а волков и медведей в этих лесах хватало. Конечно же гишпанцы не досчитаются нескольких коней, но подумают, что те просто далеко убежали. Вскочив в седла, разбойники отыскали в лесу тайную тропу, о которой не знали даже их товарищи, и вскоре уже были далеко от места событий…

Бой затихал. Уже почти все стражники были перебиты, лишь несколько человек, хорошо владевших холодным оружием, продолжали сражаться бок о бок со своим предводителем. Постепенно рыцарь приблизился к двери в подвал и с отчаянием огляделся. Поняв, что сражение проиграно и помощи ждать неоткуда, он одним мощным движением разрубил засов и открыл дверь, откуда пахнуло холодом подземелья. Обратившись к воинам, храмовник что крикнул по-французски и исчез в черном зеве погреба. За ним тут же последовал кто-то из разбойников – наверное, надеялся на богатую добычу. А что еще могло храниться в подземелье, как не казна хозяина крепости?