Тень Торквемады

Де Фариа опешил — ничего себе! Так далеко его никто еще не смел посылать. Он инстинктивно бросил руку к тому месту, где должен был находиться эфес шпаги, чтобы примерно наказать наглеца, но тут же и поостыл. Во-первых, оружие иноземным купцам носить запрещалось (только нож), а во-вторых, у него в голове вдруг проклюнулась интересная мысль — а что, если?..

— Ты знаешь немецкий язы? — спросил он вежливо.

— Допустим. Ну и что? — с вызовом ответил на немецком мужичишко.

При ближайшем рассмотрении он оказался совсем не старым, только сильно худым и изрядно испитым.

— Как зовут? — спросил идальго.

— Зачем тебе?

— Когда спрашивают — отвечай! — резко сказал Антонио де Фариа.

Наверное, мужичишко понял, что зашел слишком далеко в своей строптивости, тем более, что «немчин», стоявший перед ним, был похож не на купца, а на иноземного наемника, коих немало было при дворе великого князя. А с ними шутки были плохи.

— Митька… — буркнул мужичишко. — Бобер я…

— Вот что, Митка, у меня есть для тебя хорошая работа. Пойдешь ко мне в услужение?

— А что делать надобно? Ежели кули с мукой ворочать, то мне такая работа на хрен упала.

Антонио де Фариа, сам большой сквернослов, подивился умению Митьки Бобра так виртуозно ругаться на чужом языке.

— Я беру тебя секретарем, — съязвил Антонио де Фариа. — Читать и писать умеешь?

— А то как же. И считать тоже, — солидно заявил Митька. — Грамоте мы обучены.

Де Фариа был поражен, услышав Митькин ответ. В Испании не то, что чернь, но и многие идальго были безграмотными. Ученость была прерогативой монашества, духовенства и купечества.

— Я пошутил, — вынужден был сдать назад бывший пират. — Мне нужен толковый малый в качестве посыльного. А еще будешь толмачом.

— Дык я ить не мальчик, штобы козликом по городу скакать, — пробурчал Митька по-русски, а затем уже повторил по-немецки.

Упрямство так и перло из Митьки Бобра. Но Антонио де Фариа недаром много лет командовал буйным пиратским сообществом. Он умел усмирять непокорных.

— Что ж, если так, то прощай, Митка. Иди в Посольский приказ, там как раз место подьячего освободилось, — с насмешкой сказал идальго и начал подниматься по ступенькам, которые вели на крыльцо корчмы.

— Э-э, немчин! — испуганно воскликнул Митька. — Ваша светлость! Куда же вы? Я согласен!

— Другое дело, — сказал де Фариа, глядя на Митьку с жестким прищуром. — И запомни: будешь дурака валять, а тем более обманывать меня, выпущу из тебя кишки и тело псам скормлю. За все остальное не беспокойся. Будет тебе и кров, и еда добрая, и платье новое справлю, и плату положу честь по чести. Обижен не будешь. Ну что, не передумал?

— А как насчет выпивки?

— Только тогда, когда я разрешу, — отчеканил Антонио де Фариа. — Работу, которой ты займешься, нужно делать с трезвой головой. Но не переживай сильно по этому поводу — я и сам не дурак пропустить кубок-другой. Так что в этом вопросе мы поладим.

— Я согласен, — твердо сказал Митька после небольшой паузы. — Могу поклясться на кресте, что не подведу.

— Обязательно дашь клятву. Но это позже. А пока идем со мной. Выпьем за знакомство и отведаем тех яств, которые нам предложат в этой корчме.

Митька Бобер засиял, как новенький золотой. Как вовремя он врезал по сопатке тому верзиле из посадских! Сиди он тихо, Прокша не выбросил бы его на улицу, и тогда встреча с немчином не состоялась бы. Поставлю толстую свечку в церкви Святой Варвары! Нет, не одну — две свечи! Ей-ей! — решил Митька и, важно выпятив грудь, последовал за своим новым хозяином.

— Кудой снова прешь?! — накинулся на него Прокша, едва Митька появился на пороге питейного завдения. — Шшас кликну своих людей, пущай они те мозгу вправят.

— Скажи этому болвану, что ты со мной, — приказал Антонио де Фариа, который по выражению лица хозяина корчмы догадался, о чем он говорит.

Прокша опешил. Он тоже немного знал немецкий язык, поэтому понял, что сказал иноземец.

— Дык енто… как же так?! — Прокша в диком удивлении развел руками. — Ваша милость, — обратился он к Антонио де Фариа по-немецки, — не связывайтесь вы с этим басурманом! Он разбойник!

— Про то мне судить! — отрезал идальго. — А пока мечи на стол все лучшее, что у тебя есть. Да не забудь про доброе вино. И смотри, чтобы без обмана! А то подашь какую-нибудь бурду…

Так Митька Бобер оказался в услужении испанца. Нужно было отдать ему должное: на службе Митька преобразился. Он чертом летал по Москве, исполняя указания хозяина с удивительным рвением. Да вот беда — Степан Демулин (так русские перекрестили тайного тамплиера, у которого были французские корни) словно сквозь землю провалился. (На самом деле его звали Стефан де Мулен, как признался под пыткой Жуан Алмейду).

— А знаешь, меня посетила любопытная мысль, — сказал Фернан Пинто. — Что, если у этого Стефана де Мулена есть земля и поместье где-нибудь неподалеку от Москвы. Такое может быть?

— Вполне, — ответил де Фариа. — Возможно, там и хранятся сокровища. Но как найти это поместье?

— Придется еще людей московских поспрашивать.