Тень твоей улыбки

— Это имеет какое-то отношение к беатификации сестры Кэтрин?

— Да, самое прямое, — тихо произнесла Моника.

— Тогда приезжайте прямо сейчас. Вы за рулем?

— Да.

— С нетерпением будем ждать, доктор Моника. Не забавно ли, что только вчера днем у нас побывал нейрохирург доктор Райан Дженнер? Он тоже хотел увидеть Майкла перед выступлением на процессе беатификации. Какой замечательный человек. Уверена, вы его знаете.

У Моники сжалось сердце.

— Да, знаю, — тихо сказала она. — Знаю довольно хорошо.

Два часа спустя Моника была уже в Мамаронеке. Ричард и Эмили О’Киф угостили ее сэндвичами с кофе. Майкл, их непоседливый восьмилетний сын, вежливо поздоровался с доктором и ответил на ее вопросы, почти не проявив нетерпения. Он рассказал ей, что его любимый вид спорта — бейсбол, но зимой он любит кататься на лыжах с отцом. У него никогда не бывает головокружений, как раньше, во время болезни.

— Последний раз томографию ему делали три месяца тому назад, — сообщила Эмили. — Она абсолютно чистая. После того первого года все они были хорошими.

Теперь ее сын принялся беспокойно ерзать, и она улыбнулась ему.

— Знаю. Ты хочешь пойти домой к Кайлу. Хорошо, только папа тебя проводит, а потом заберет оттуда.

Майкл заулыбался, и стало видно, что у него недостает двух передних зубов.

— Спасибо, мамочка. Приятно было увидеть вас снова, доктор Фаррел, — вежливо сказал он. — Мама говорила, что вы очень помогли мне поправиться.

Повернувшись, он выскочил из столовой.

Ричард О’Киф поднялся с места.

— Подожди, Майк, — позвал он.

После того как они ушли, Моника запротестовала:

— Миссис О’Киф, Майкл поправился не благодаря мне.

— Вы тоже помогли ему. Вы определили болезнь. Вы посоветовали нам получить консультации у других специалистов, но сказали, что он неизлечимо болен. Именно тогда я поняла, что нужно молить о чуде.

— Почему вы выбрали именно сестру Кэтрин?

— Моя двоюродная бабушка была медсестрой в одной из ее больниц. Я помню, как она рассказывала мне, маленькой девочке, что ей довелось работать с монахиней, похожей на ангела. Она говорила мне, что можно было подумать, будто любой ребенок, которого она брала на руки, ее собственный. Она успокаивала детей и играла с ними. Моя двоюродная бабушка была убеждена, что сестра Кэтрин одарена от Бога особым умением исцелять, что вокруг нее существовала какая-то особая аура, которую невозможно описать словами, и что все люди, находящиеся с ней рядом, это чувствовали. Когда вы сказали нам, что Майкл умрет, я сразу подумала о сестре Кэтрин.

— Я помню, — тихо произнесла Моника. — Мне было вас так жаль, ведь я знала, что надежды для Майкла нет.

Эмили О’Киф улыбнулась.

— А вы по-прежнему не верите в чудеса, правда, доктор Фаррел? По сути дела, разве вы не считаете, что как бы хорошо он себя ни чувствовал и как бы безупречны ни были его анализы, опухоль может вырасти снова?

— Да, это так, — неохотно призналась Моника.

— Почему вы не можете поверить в чудеса? Почему вы так уверены, что их не бывает?

— Дело не в том, что я не хочу верить. Но как я говорила в комиссии по беатификации, нас учили в колледже, что в разные времена происходили явления, казавшиеся чудесами, но на самом деле у них есть научное объяснение, которое могло быть дано только позднее.

— Случалось ли среди этих явлений такое, чтобы у маленького мальчика полностью исчезла обширная злокачественная опухоль мозга?

— Я о таком не слышала.

— Доктор Дженнер и еще несколько уважаемых нейрохирургов засвидетельствовали, что не существует медицинского или научного объяснения выздоровления Майкла. Не знаю, понимаете ли вы это, но для того, чтобы церковь пришла к заключению, что это чудо, потребуется еще много времени. Майкл будет много лет находиться под наблюдением специалистов. — Эмили О’Киф улыбнулась. — Вчера у нас состоялся почти такой же разговор с доктором Дженнером. Он сказал нам, что, по его мнению, и через двадцать или пятьдесят лет еще не будет найдено научное объяснение излечению Майкла.

Она осторожно взяла Монику за руку.

— Надеюсь, вы не подумаете, что я беру на себя слишком много, но я чувствую, вы сильно сомневаетесь. И готовы согласиться с мыслью, что здесь участвовала сестра Кэтрин и что благодаря ей наш единственный ребенок сейчас с нами.

59

В выходные Эстер Чемберс просматривала газеты, не в силах справиться с потрясением и поверить в напечатанное типографским шрифтом. То, что Питер Гэннон совершил убийство бывшей любовницы, казалось ей абсолютно неправдоподобным. «Вот у Грега характер отвратительный, — думала она. — Он мог бы пойти на такое, но не Питер». И ей стало совсем не по себе оттого, что Питер оказался отцом маленькой девочки, которая была сейчас в больнице и которую он ни разу не видел.

«Бедная крошка, — думала она. — Мать мертва, отец в тюрьме, и, если верить этим статьям, никто из родственников матери не стремится взять ее на попечение».