Тень у порога

– Гадать не обязательно, – улыбнулся Кузьмич и взял в руки увесистый фолиант. – Очень интересный экземпляр. Я ведь тебе говорил, что иногда такие альбомы передавали по наследству от матери к дочери?

– Припоминаю такое.

– Так вот, этот альбом вели три поколения.

– Занятно.

– Очень. Начала вести его Екатерина Ильинична Матвеева в 1883 году в возрасте пятнадцати лет, а спустя тридцать лет передала его своей дочери – Елизавете.

– Удобно, – прокомментировала я. – Инициалы перешивать не пришлось.

– Как и дочери Елизаветы, Елене. Твоей тезке.

– Интересно, как та назвала свою дочь? Евгенией? Или у нее родился сын?

– Возможен и такой вариант.

– Она перестала вести альбом?

– В сорок первом году, так и не передав его по наследству. Хотя не исключено, что передать передала, да ребенку это было не интересно. У детей войны, Леночка, были совсем другие заботы…

Мы замолчали. Я почему-то вспомнила о Ксении и ее интересе к военному времени.

– Как же альбом оказался в магазине?

– Тут тоже очень любопытная история, и я с удовольствием расскажу ее тебе за чашечкой чая.

Я успела лишь улыбнуться, а старик уже скрылся за стеллажом. Не прошло и секунды, как раздался сигнал переговорного устройства, оповещавший о посетителе. Кузьмич нажал кнопку, дверь открылась, и в магазин вошел тучный мужчина с бородой. Раньше я его здесь не видела. Старик поспешил навстречу гостю, бросив на меня виноватый взгляд. Я подняла вверх раскрытую ладонь, давая понять, что все в порядке. И без чая люди могут обойтись.

Хоть посетитель и не задержался в магазине, после его ухода Кузьмич сказал, словно оправдываясь:

– Пора нынче такая, все обеспокоены подарками родным и близким.

– Разумные люди, я обычно откладываю покупки на последний момент.

– Ну что, взглянула на альбом?

– Сначала история, – напомнила я.

– Ах да, занятная вышла ситуация. Хозяин нашел объявление в Интернете, где это чудо выставили фактически за бесценок. Такое редко бывает, но все же случается. Человек, пожелавший продать альбом, оказался не совсем благополучным. Он выиграл альбом в карты.

– Вот как, – хмыкнула я. – Люди до сих пор играют в карты и ставят на кон ценные вещи?

– Разумеется. Только та партия случилась много лет назад, и играл он с заезжим немцем.

– Как к немцу попал альбом? – удивилась я.

– Вот тут у продавца было две версии, их он выдал с разницей в полчаса. Поэтому, какая из них верная, теперь, пожалуй, никто и не знает. По одной из них, немец сам был не дурак перекинуться в картишки, вот и получил альбом от другого незадачливого игрока.

– Он что, показался ему ценным? – удивилась я. – Раз тот согласился играть на него?

– Мало ли что ему наплели.

– И то верно, – согласилась я. – Ну а вторая версия?

– А вторая такова, что приехал он в наш славный город из Германии уже с этим альбомом, вроде как покойный друг просил перед смертью вернуть вещицу владелице. Видать, она не дождалась, так как наш герой проиграл альбом, едва приехав в наш славный город.

– Грустно, – вздохнула я. – Альбом бережно передавали из поколения в поколение, а в итоге кто-то проиграл его в карты. А ведь потомки могли бы сейчас листать его, вспоминая бабушек-прабабушек…

Я осторожно придвинула альбом к себе и раскрыла на первой странице. Здесь была вклеена очень старая фотография, частично утратившая резкость. И тем не менее легко было понять, что со снимка на меня смотрит настоящая красавица. Копна волос уложена по моде того времени: собрана наверх в косы и кудри, украшена лентами и цветами. Глаза светлые, не теряющие лучистости даже на размытой от времени фотокарточке. Почему-то она показалась мне смутно знакомой.

– Я верю, что все не случайно, – лукаво улыбнулся Кузьмич. – И теперь альбом попадет в правильные руки…

Раздался сигнал мобильного, я выудила его из сумки и увидела на экране короткое сообщение от Клима: «У нас посылка. Бери Максимильяна, жду вас».

Кажется, я не говорила, куда направляюсь, ограничившись коротким «прогуляюсь». Как Клим понял, что я в «доме с чертями»? Можно было предположить, что он следил за мной, однако в таком случае посылку бы Клим пропустил. Выходит, проницательность… или способность видеть меня насквозь?

Я набрала номер Бергмана. Оказалось, что дома его нет. Однако он пообещал быть на площади через десять минут. Простившись с Василием Кузьмичом, я вышла на улицу. Солнечный свет, отражаясь в снегу, бил в глаза, заставляя жмуриться. Я направилась в сторону здания суда. Около входа курили трое мужчин, о чем-то оживленно беседуя. До меня им не было никакого дела. Я встала туда, где вчера видела Майю, и попыталась предположить, куда она могла скрыться. Вряд ли ей пришло бы в голову бежать во двор «дома с чертями». Скорее всего, она просто юркнула за здание суда. Пройдя с десяток метров, я убедилась, что по периметру тянется расчищенная дорожка. Продолжать путь я сочла лишним – вряд ли Майя ждет меня там со вчерашнего дня в мороз. Я бы точно не стала.

Вместо этого я вернулась к «дому с чертями», и уже через несколько минут рядом со мной тормозил «Ягуар» Бергмана.