Тень убийцы. Охота профайлера ФБР на серийного убийцу-расиста

– Я тогда как раз читал «Вашингтон пост», и там писали об одном израильском лоббисте, который что-то там делал, понимаете… Места я знал, Роквилл и Силвер-Спринг, штат Мэриленд… сам жил там долго, представлял, где этот район. Ну вот… В общем, пошел туда, посмотрел его имя, проехал, знаете, мимо его дома. Он жил прямо на углу. Потом я вернулся туда однажды ночью и взорвал его.

За четыре дня до взрыва бомбы в Бет Шалом дом адвоката и исполнительного директора Комитета по связям с общественностью Америки и Израиля Морриса Дж. Амитая в районе Флауэр-Вэлли городка Роквилл, штат Мэриленд, тряхнуло взрывом. Двухуровневое строение было серьезно повреждено взрывом в 3:20 утра, и хотя Амитаю, его жене, Сибилле, двум их сыновьям и дочери удалось спастись и остаться невредимыми, они потеряли своего шестимесячного бигля Ринго, оставшегося на первом этаже. В ближайших домах были разбиты окна и оторван сайдинг.

– Не представляю, как кто-то выбрался оттуда живым, – прокомментировал взрыв пожарный.

Сорокалетний Амитай служил в дипломатическом ведомстве, исполнял обязанности помощника по вопросам внешней политики и законодательной власти Авраама Рибикофа, бывшего министра здравоохранения, образования и социального обеспечения при президенте Кеннеди, а затем сенатора от Коннектикута. Амитай сказал, что угроз семья не получала, и он понятия не имеет, кто мог совершить преступление, хотя полиция связывала нападение с тем фактом, что Амитай считался одним из ведущих лоббистов Израиля в Вашингтоне. Следователи заявили, что не уверены, какую цель преследовал преступник: убить семью или просто напугать.

«Ответственность за взрыв никто на себя не взял», – заявил в то время представитель полиции Филип Касвелл. Для групп, совершающих преступления террористической или аналогичной направленности, публичное признание ответственности – обычное дело.

И. Л. Кенен, почетный председатель Американо-Израильского комитета по общественным связям, заявил, что, по его мнению, за взрывом стояли «антиизраильские, антисемитские или проарабские» силы.

В те времена считалось само собой разумеющимся, что преступления такого масштаба могут совершать только группы, но не отдельные люди. Бертон Джозеф, председатель национальной Антидиффамационной лиги «Бней-Брит»[16], заявил, что шокирован случившимся, и призвал ФБР и полицию продолжить расследование с «энергичной оперативностью, чтобы виновные террористы были задержаны как можно быстрее».

Полиция и агенты АТО определили, что взрывчаткой послужил динамит, подорванный с помощью стодвадцатиметрового электрического шнура. В течение недели федеральные агенты начали скоординированные расследования взрывов в Чаттануге и Роквилле под общим руководством АТО. Представитель Агентства заявил после взрыва, что «компьютер просканирует все наши дела с бомбами и отметит сходные случаи. После чего мы сразу же заводим два дела».

Франклин нарисовал схему дома Амитаев и объяснил Брэдли и Лаву, как он определил, где разместить взрывное устройство:

– Я, знаете ли, решил, что раз этот угол дальше всего от улицы, от уличного шума, то и спальня в доме будет там же. Вот я и подумал, что бомбу надо заложить там, и тогда она убьет больше… этих. Уже потом, позже, узнал, что ошибся. Она так никого и не убила. Только их собаку.

Когда они закончили расспрашивать Франклина о конкретных преступлениях, Брэдли пояснил ему:

– Что касается разговора с нами и рассказа о том, что вы сделали, то имейте в виду – мы ничего вам не обещали.

Франклин ответил, что, конечно, хотел бы получить перевод из федерального пенитенциарного учреждения, но вообще-то не ждал взамен ничего.

– Знаете, вы ведь признались в тяжком преступлении, – напомнил Брэдли.

– Не думаю, что это серьезно, я даже не считаю это преступлением, – ответил Франклин, – думаю, получилось хорошо.

Когда Лав спросил, почему он выбрал целью для нападения синагогу в Чаттануге, а не в Нью-Йорке, Франклин ответил:

– Я немного знаю Чаттанугу и знал, что могу купить там динамит.

Это заявление показалось интересным: оказывается, даже такой целеустремленный преступник, как Франклин, предпочитает совершать преступления в пределах базовой зоны комфорта.

Утверждая, что не имеет отношения к покушению на Ларри Флинта, он признал, что вступал на какое-то время едва ли не во все крайне правые организации, и объяснил, почему вышел из них.

– Все они контролируются евреями и гомосексуалистами, ну и осведомителями ФБР. И вообще, ими управляет АДЛ [Антидиффамационная Лига], – сказал он.

Хотя это объяснение несколько отличается от того, что он говорил раньше, в нем прослеживается уже знакомое презрение к бывшим товарищам. Что еще важнее, оно демонстрирует растущую паранойю Франклина. Его следующий ответ подтвердил мое подозрение насчет паранойи.

Лав спросил:

– Вам кто-нибудь помогал? Вы рассказали кому-нибудь о том, что собирались делать? Может быть, кто-то побуждал вас к этому?