Тень убийцы. Охота профайлера ФБР на серийного убийцу-расиста

Но для судьи символизм был важен.

– Евреи подвергаются преследованию две тысячи лет. Но независимо от того, что происходит на Ближнем Востоке и в Ирландии, мы должны заявить, что мы не потерпим преступлений против человечности, – сказал судья.

К тому времени, когда в понедельник, 10 февраля 1986 года, в суде округа Дейн начался суд над Франклином по обвинению в убийстве в Мэдисоне, он уже отказался от признания, сделанного в тюрьме двум полицейским. За месяц до этого судья Уильям Бирн отклонил просьбу заключенного замолчать это признание, но разрешил ему защищать себя с помощью адвоката и бывшего государственного общественного защитника Уильяма Олсона.

Передавая дело об убийстве Мэннинга – Швенн в суд округа Дейн, окружной прокурор Хэл Харлоу пояснил, что с имеющимися приговорами Франклин получит право на условно-досрочное освобождение уже в 1990 году, а потому он постарается добиться для него приговора за убийство, гарантирующего, что Франклин никогда не выйдет.

– К моему удивлению, никаких гарантий, что его никогда не выпустят, действительно не было, – сказал прокурор.

Мне не очень нравится сравнивать реальных убийц с вымышленными, но в одном отношении – речь идет не об интеллекте – Франклин напоминал придуманного писателем Томасом Харрисом персонажа Ганнибала Лектера, который тоже как бы отбывал пожизненный срок, но при этом все боялись, что может случиться, если он когда-нибудь выберется из тюрьмы. Франклин тоже зарекомендовал себя исполненной ненависти, эффективной машиной для убийства.

Выступая в качестве собственного адвоката перед собранным исключительно из белых жюри, Франклин настаивал на том, что сфальсифицировал признание, чтобы добиться перевода из тюрьмы Марион, штат Иллинойс, и что получал подробности преступления из газет.

– Я просто хотел добиться временного освобождения от федеральной тюрьмы из-за жестоких условий содержания, – сказал Франклин.

Затем, обращаясь к себе в третьем лице, он заявил:

– Улики и свидетельские показания в этом деле покажут, что ответчик не был исполнителем этого преступления. У них здесь нет дела, кроме признания, а подсудимый заявляет теперь, что это признание ложное.

Он также утверждал, что его пытали, чтобы заставить признаться, что было явно абсурдом для всех, кто слушал кассету.

Зал суда усиленно охранялся, и ноги у Франклина были скованы, хотя присяжные не могли этого видеть, когда он сидел за занавешенным столом защиты. Харлоу включил кассету с признанием, в которой Франклин описывал, как приехал в город под именем Джона Уэсли Хардина, назвав себя так в честь знаменитого стрелка и игрока Дикого Запада, с намерением убить судью Симонсона, но в конечном итоге застрелил молодую пару на автостоянке торгового центра.

Джоанна Карен Томпсон, кассир в Государственном банке Огайо в Колумбусе, идентифицировала Франклина как человека, который 2 августа 1977 года направил ей в лицо револьвер «Магнум-357». Банк лишился тогда двух с половиной тысяч долларов. Теперь она тихонько заплакала, указала на него и сказала: «Это был он».

Франклин описал этот случай в своем признании и охарактеризовал как «конфискацию денег у еврейских банкиров». Ричард Томпсон, эксперт по баллистике, ранее работавший в лаборатории криминалистики штата Висконсин (и не имеющий никакого отношения к кассиру банка Джоанне Томпсон), подтвердил, что пули 38-го калибра, изъятые из тел Мэннинга и Швенн, могли быть выпущены из такого оружия.

Обвинение строилось на серьезных доказательствах. Капитан полиции Мэдисона Ричард Уоллден дал показания о своем телефонном разговоре с Франклином 7 февраля 1984 года. Потом была запись признания, давшая надежду на торжество долгожданного правосудия. Шел четвертый день судебного разбирательства, когда двенадцать присяжных и двое заместителей услышали признание Франклина и его полные ненависти слова.

Выступая с заключительным словом утром в пятницу, 15 февраля, Харлоу назвал убийства «хладнокровной казнью» и добавил: «Подсудимый виновен в ужасном, бессмысленном, ненужном преступлении, преступлении почти ради забавы… Он гордился тем, что сделал. Он хотел об этом говорить. Ему не терпелось этим поделиться». Говоря о записанном признании, Харлоу назвал его «горделивыми воспоминаниями о хорошо выполненной работе».

– Правосудие ждало девять лет, – сказал он. – Я прошу, чтобы оно больше не ждало.

В точности мои мысли.

Присяжные определенно сочли признание правдивым и уже через два часа вынесли приговор по двум пунктам обвинения в убийстве первой степени.

– История подсудимого, история насилия, террора и убийств побуждает этот суд сделать все возможное, чтобы он никогда и никого больше не убил, – констатировал судья Бирн, произнося один за другим два пожизненных приговора, обязательных для отбытия в полном объеме согласно закону штата Висконсин.

Когда он спросил, хочет ли Франклин что-нибудь сказать, Франклин, не выказав эмоций, коротко ответил:

– Нет, ваша честь.