Тень убийцы. Охота профайлера ФБР на серийного убийцу-расиста

Целей у нас было несколько, в том числе и такая: посмотреть, насколько реальный Франклин соответствует моей первоначальной оценке, и получить более точное представление о его истинной мотивации. Девятью годами ранее, в 1980 году, профайлинг и поведенческий анализ были делом новым и экспериментальным. Откровенно говоря, тогда многие оценки основывались на догадках и предположениях. Теперь, когда программа утвердилась и со мной работала команда экспертов, я хотел посмотреть, насколько я был прав или неправ в тех или иных деталях общей картины.

Мы знали, что прежде чем ступить на путь кровавого буйства, Франклин оборвал связи с различными правыми группами, убедившись, что они больше говорят, чем действуют. Но теперь мы хотели и надеялись определить, где и когда на самом деле началось его движение в опасную сторону. Какие события подтолкнули его в этом направлении? Насколько организованно он действовал? Занимался ли планированием? И что происходило в его голове, когда он совершал преступление, и потом, через несколько часов и дней? Насколько я знал, Франклин никогда не брал на себя ответственность за преступление, которое на самом деле не совершал, поэтому был практически уверен, что мы получим от него достоверную фактическую информацию.

Я не могу привести подробный отчет о нашем разговоре с Франклином, потому что после первого интервью с Эдом Кемпером мы перестали их записывать. В отличие от допроса, в ходе которого вы стремитесь выявить факты и отвергнуть ложь, тюремные интервью должны были быть более субъективными и обширными, ставить в центр внимания эмоции и ощущения; мы хотели, чтобы интервьюируемые думали и говорили свободно, не опасаясь, что их слова будут использованы против них. Это особенно важно для таких параноидных типов, как Франклин.

Независимо от того, за что они сидят и как долго им сидеть, большинство осужденных питают смутную надежду, что когда-нибудь им все же удастся выйти и либо идти по прямой дорожке, либо возобновить преступную карьеру. Так что я обычно начинаю с поощрения к сотрудничеству, например: «Мы не можем гарантировать ничего, кроме того, что, участвуя в этом, вы помогаете правоохранительным органам, и мы проинформируем начальника тюрьмы и другие органы власти о том, что вы ответили на наши вопросы честно и откровенно». Такой подход может быть особенно эффективным с людьми вроде Франклина; мы знали из его биографии, что он хотел когда-то стать полицейским, поэтому пытались дать ему понять, что видим его нашим «партнером» в этом предприятии.

Словами и языком тела я старался показать, что наш подход должен был быть доброжелательным и непредвзятым. Как и в переговорах с заложниками, цель состоит в том, чтобы выслушать противника, затем переформулировать и перефразировать сказанное им и показать, что вы оба на одном уровне. Если вы позволите ему услышать то, что, по вашему мнению, он вам говорит, это может содействовать установлению доверия и укреплению взаимопонимания.

Франклин был вежлив и почти приветлив. На одном уровне меня это не удивило. Если бы он был угрюмым и замкнутым или открыто внушал угрозу, ни одна автостопщица никогда бы не села к нему в машину. В то же время он держался настороженно, и его взгляд постоянно перескакивал с меня на Кена и обратно, как будто он пытался оценить нас. Читая стенограммы его сеансов с полицейскими детективами и агентом АТО, у меня сложилось другое впечатление – возможно, потому, что там он был общителен и откровенен с самого начала. Думаю, различие объясняется тем, что в тех случаях он был инициатором встречи и чувствовал, что контролирует ее ход. Здесь мы попросили поговорить с нами, и он не знал, в чем наша повестка, что нам нужно от него.

Продолжая стоять, Франклин в шутку поинтересовался, не являюсь ли я одним из проникших в Ку-клукс-клан агентов ФБР, потому что информаторов в Клане, вероятно, больше, чем действительных членов.

Как только мы дали понять, что обстоятельно изучили его биографию и досье, он начал понемногу открываться. Мы объяснили, что проводим исследование убийц, а поскольку он – один из самых успешных и заметных в этой категории, включили в наш список и его. Франклин кивнул, как нам показалось, согласившись с такой оценкой. Такая тактика лучше всего работает с более самоуверенными, сознающими собственную значимость и воспринимающими себя всерьез убийцами, что было верно в отношении Франклина.

Моя методика в тюремных собеседованиях заключается в том, чтобы рассказать заключенному, каким вижу его и как понимаю, а потом посмотреть и оценить его реакцию. Обычно интервьюируемому нравится, что кто-то уделил ему так много времени, потратил столько сил, чтобы изучить его жизнь, и это подталкивает его к откровенности.

Я проанализировал его молодость и отношения с родителями и для начала заметил, что он хорошо учился в школе, но потом потерял интерес к учебе. Его не интересовали ни спорт, ни внеклассные занятия, и он преимущественно держался особняком. Франклин слушал, ничего не говоря, и мы решили, что стоим на правильном пути.