Тень улитки

Теперь идея Стояна была близка к воплощению. Дорогая идея, но она решала две проблемы - Переца и безопасности. Если, конечно, расчет Стояна окажется верным. С Материка доставили несколько дирижаблей. Смонтировали газокомпрессорные станции. Готовили маленький на несколько человек дирижаблик к пробному полету. Собирались лететь двое - пилот и Стоян.

Тузик был доволен.

- Ух, утрем мы нос интеллигенту его собственными соплями! - хихикал он. - Гуманист-гуманитарий вонючий... На твоем гуманизме тебя и поимеем...

Прошлым вечером элита Управления провожала Стояна в ресторане в отдельном зале.

- Эх! - расхрабрился Тузик. - Не будь она моей королевой, отдал бы тебе Алевтину на эту ночь, но не могу, не положено... Уж не обессудь, но подержаться можешь! Все ее танцы - твои...

И Алевтина, действительно, танцевала со Стояном. Не потому, что ей приказал Тузик, а по собственному желанию. Она вдруг осознала, что он единственный человек в поселке, а может, в мире, который ее любит чисто и бескорыстно. Ее, которую никто и никогда не любил чисто и бескорыстно. А только как приложение к Порядку. Перец?.. Вначале-то он ее точно не любил деваться ему было некуда, вот и пришел... Потом, возможно... стерпелось-слюбилось, но это не совсем то... Переца она сама себе организовала... А тут любовь... И завтра он улетает, может быть, на смерть. Сознательно, конечно, Перец его не убьет, но успеет ли он что-нибудь осознать?..

Алевтина чувствовала, как млеет Стоян, держа ее в объятиях, и готова была дать ему большее, так ей было жаль его и себя, но прекрасно понимала, что никто ей этого не позволит, а Стояну такое сомнительное удовольствие может стоить жизни. И никакой дирижабль не спасет. Поэтому она отдавалась ему в танце. И видела, что он это понял.

Но, в конце концов, стремясь заглушить обиду и готовность послать все к черту, она опьянела настолько, что ее унесли телохранители.

И вот очередное тяжелое похмелье... Но она же хотела проводить Стояна! И проводит!..

Холодный душ, таблетки, кофе, зеркало (ну, и рожа!), макияж... и личный шофер мгновенно доставляет Алевтину на бывшее вертолетное поле, где теперь по-хозяйски расположились дирижабли. Ее слегка покачивает на ветру, но она старается держаться в равновесии и оттого идет так ровно, как трезвому человеку в жизни не пройти.

Около самого маленького дирижабля уже собралась небольшая толпа несколько человек во главе с Домарощинером. Стоян и пилот уже забрались в... Алевтина не знала, как называется кабина для пассажиров и экипажа - то ли корзина, то ли гондола, то ли еще как... вообще-то, она была похожа на маленький самолетик... но они были уже там, в этой самой корзине-корыте с крыльями, открытой сверху, и смотрелись очень романтично.

- Я вам настоятельно рекомендую взять с собой автоматы, - настаивал Домарощинер. - Мало ли что... Ну, хотя бы пистолеты...

- Ни в коем случае! - возражал Стоян. - Это равносильно самоубийству!

- Эх, романтики-идеалисты... - тяжко вздохнул Клавдий-Октавиан. - Ну, как знаете!

- О! Алевтина! - воскликнул Стоян, заметив ее. Лицо его вдохновенно порозовело, глаза воспылали. - Вы все-таки пришли!

- Я же обещала, - гордо вскинув голову, ответила Алевтина, искренне забыв, что с полчаса назад она о Стояне и думать не думала.

- Спасибо, - чуть склонил голову Стоян. - Теперь я верю в успех полета окончательно!

- О, приветствую вас, королева, - чуть заметно усмехаясь уголками губ, повернулся к ней Домарощинер. - И королям ничто человеческое не чуждо?..

- Монархи - те же люди, - невозмутимо пожала плечами Алевтина. Только высшего качества.