Тень улитки

Больше всего смеху было, когда Кандид, нагнувшись, оторвал кусок дерна и протянул Перецу, мол, отведай. Перец испуганно отшатнулся и вопросительно посмотрел на Кандида, не свихнулся ли тот. А Кандид, невозмутимо улыбаясь, откусил от предлагаемого куска и с явным удовольствием принялся жевать, продолжая протягивать Перецу остаток.

Перец принял у Кандида кусок земли и поднес к носу. Пахло съедобно, хотя и непривычно. Запах отдаленно напоминал что-то знакомое. Перец заметил, что за ним, хихикая, наблюдает почти вся деревня. Перец вздохнул, не хотелось ударить в грязь лицом при всем честном народе, и он осторожно откусил маленький кусочек. Как ни странно, это оказалось довольно вкусно — то ли сыр, то ли пирог, то ли пирог с сыром и какими-то пряными травами… Перец улыбнулся и удивленно покачал головой.

— Вкусно! — произнес он с полным ртом, чем вызвал восторг болельщиков. — Это надо же! И никаких продовольственных проблем, измучивших остальную планету!.. Это же сколько времени освобождается для интеллектуальной деятельности!.. А они почему-то свои дурацкие поля засевают…

— Кому что, а зайцу — морковки, — усмехнулась Рита. — Как видишь, их, несомненно, когда-то существовавшая интеллектуальная деятельность стала природным фактом, не технологией, а явлением… Ну, не деятельность, конечно, а ее результаты… Зачем им еще интеллектуальная деятельность, когда они изменили природу так, что она обеспечивает их всем необходимым для жизни?

— Но ведь существуют и другие проблемы! — воскликнул Перец.

— Для их решения и появились мы… подруги… — объяснила Рита.

— Ах, да! — иронично воскликнул Перец. — Я и забыл, что мы, полулюдки, теперь годимся только на дикорастущие пироги, — помахал он еще недоеденным куском.

Говорили они на материковом языке, поэтому деревенские их не понимали, хотя с любопытством прислушивались.

— Только не начинайте философский диспут! — предостерег их Кандид. — Этим вы еще успеете заняться.

— Верно, — согласился Перец, и его экскурсия по деревне продолжилась.

Потом Староста напомнил всем, что пора на поле, и Перец остался в окружении своих друзей и детей. Старики разошлись по землянкам, утомившись от избытка впечатлений. А с поля послышалось: «Сей, сей, веселей!».

«И зачем им сеять, если земля съедобная? — удивился Перец и тут же понял: — Но ведь чем-то заниматься надо! Без дела, хоть и бессмысленного, с ума сойдешь… Бедные аборигены…».

И вдруг заговорил Слухач, словно желая продемонстрировать гостю все достопримечательности деревни. Правда, все знали, что от него тут ничего не зависит. Дети тут же окружили Слухача и принялись его передразнивать. Перец же стоял, открыв рот, почти в буквальном смысле. Ему было одновременно и любопытно, и страшно от того, что можно с человеком сделать.

Тем временем в походном госпитале шла операция.

— Благодарю вас за помощь, коллега, — обратился Врач к Наве. — Мы с вами неплохо потрудились. Теперь надо дать время на кристаллизацию, и он будет ходить, как здоровый человек.

— Подождите, подождите, — подняла руку Нава, — еще не все. Я могу ускорить кристаллизацию, и я это делаю.

— Любопытно, любопытно, коллега, позвольте понаблюдать… Очень оригинальная методика. Пожалуй, я могу ее освоить. Благодарю вас.

— Все, — сказала Нава, утомленно выпрямившись.

— Да, все, — подтвердил Врач. — Это было великолепно. Он пойдет, когда проснется, но поспать ему необходимо.

— Мне тоже, — призналась Нава и удивилась, обнаружив, что разговаривает с мертвяком, как с равным.

«Никудышная, наверное, я подруга, — подумала она. — И с полулюдками вожусь, и с мертвяками, и с чужаками… Но ведь мир не ограничивается Лесом…»

В эту ночь она спала крепко и долго.

А Кулак, подремывая, опершись на дубину, провел ночь возле спящего на лежанке у Врача Колченога.

А Перец, вообще, не спал. Он лежал в гамаке, который ему повесили на улице, устремив взгляд в густые кроны деревьев, полностью закрывшие небо.