Тень в воде

— Да, а еще «Три чудака». Хотя тогда тебя уж точно на свете не было. Йоста Бернард, Гуннар «Чудак» Линдквист и Карл-Густав Линдстед. Они звали себя «Три чудака». — Мэрта захихикала, вспоминая.

«Вот тупизм, — подумал Микке. — Нереально тупо».

Но ничего не сказал.

В один прекрасный день, когда Микке подстриг лужайку, старики вручили ему ключ от домика.

— Мы хотим, чтобы он у тебя был, — произнес Генри с серьезным видом. — Вдруг с нами чего стрясется. В нашем возрасте ничего не знаешь наперед. Обернешься — а смерть с косой тут как тут. Кого сразу скосит, а кого так, подкосит, и лежи тогда, точно кура на прилавке. Мы с Мэртой все обсудили. Хорошо, когда есть запасной ключ. Мы могли бы, конечно, дать его кому-нибудь из соседей. Но, честно говоря, соседям мы тут не очень доверяем. Или как сказать?.. Мы не хотим, чтобы они сюда ходили и шпионили. Это все наше. Соседи у нас неплохие, дело не в том. Но болтать же начнут. Как мы живем, то да се. Ты же понимаешь?

Микке кивнул, зажав ключ в руке. К ключу был привязан пластиковый плетеный шнурок. Бело-зеленый, замусоленный.

— Ты так близко живешь, можешь заглядывать сюда иногда. Зимой то есть. Зимой-то мы не тут. Не так часто, имею в виду. Транспорта нормального-то нет. Да и что тут делать, зимой? Ничего тут хорошего зимою нет.

Микке снова кивнул.

— Рад помочь, — сказал он.

Глава 22

— Ты пришла, — приветливо произнес он. — А мы с Кристой заждались. Сидели и ждали, когда же наша мамочка придет.

Она стояла спиной к нему. В горле набухал ком, который она никак не могла сглотнуть. Сняв крышку с кастрюли, она проткнула картофелину вилкой, хоть и знала, что варить еще минут десять, не меньше.

— Сидели и ждали, — повторил он, на этот раз громче. Она услышала его шаги. — Правда, Криста, мы ведь ждали?

Тоненький, угодливый голос Кристы:

— Да, папа.

— Еда скоро готовая, — пробормотала она и обожглась крышкой. Вздрогнув, с грохотом уронила ее на плиту.

Теперь он был совсем рядом, за спиной, она слышала сдержанное дыхание.

— Где ты была? — Руки вокруг ее груди, сжимают, давят.

— Но… на работе.

— Ах, на работе…

— Да.

— Так долго?

— Автобуса не было, я ждала. Я пошла покупать в магазин, а там очередь в касса, и пропустила автобус, а следующего ждать… они не часто, ты знаешь.

Он повернул ее к себе, у него были маленькие, льдисто-голубые глаза. Когда-то она любила эти глаза, эту светловолосую дикую силу, когда-то…

— Очередь в касса… — передразнил он. — Очередь была в касса? Ты что, полмагазина скупила?

Она молчала, чувствуя, как сердце качает кровь.

— Ты в три заканчиваешь, не так ли? В пятнадцать ноль-ноль. Разве не так?

— Да, — прошептала она.

— Так долго домой не добираются. Даже если очередь в касса.

— Сегодня больше.

— Вот как. Больше.

— Да.

— Больше постояльцев, что ли?

— Мы говорили, было важно.

— Вы говорили? — Он ослабил медвежью хватку, поднял руку. Коснулся ее припухшего лица кончиками пальцев. Прикосновение обожгло огнем.

— Да.

Откуда-то издалека доносился звон столовых приборов — Криста.

— С кем? С кем ты говорила, вместо того чтобы мчаться домой и заботиться о семье?

— Ханс-Петер.

— Ханс-Петер.

— Да.

— И о чем же таком важном надо было поговорить именно сегодня? Таком важном, что все остальное стало неважно? Все остальное! — прорычал он, и слюна запузырилась в уголках рта.

Зазвонил телефон. Он так резко оттолкнул Ариадну, что та ударилась о стол. Уверенным шагом он направился в холл. Ариадна посмотрела на Кристу. Девочка быстро-быстро, словно одержимая, постукивала вилкой по стакану. В комнате стоял тревожный перезвон.

— Тихо, — прошептала Ариадна. — Пожалуйста, Криста, тише, положи вилку.

Он был в холле. Говорил по телефону. Смеялся. Интересно, кто это. Наверное, кто-то с работы. Она поставила на стол блюдо с нарезанной ветчиной, украшенной помидорами и петрушкой. Полила соусом и добавила ароматной чесночной соли.

— Скоро еда готовая, — механически повторила она.

Девочка сидела, обратив лицо вверх. Зрачки бегали по сторонам. Родители пытались научить девочку концентрировать взгляд — по крайней мере, когда она не одна. Но Криста все время забывала.

— Дождаться картошка только, — произнесла Ариадна.

Они сели за стол. Ариадна разрезала порцию Кристы на кусочки, как всегда. Он молча наблюдал за дочерью. Сама Ариадна не хотела есть.

— Куколка, осторожнее, — предупреждала ее когда-то мама. Родители называли ее «куколкой», будто ждали, что в один прекрасный день кокон лопнет и на свет появится обворожительная красавица. — Я очень хорошо понимаю, что ты находишь в этом светловолосом чужестранце. Но я вижу больше, чем ты, потому что я не влюблена.

Матери. Что они понимают.

Он заканчивал полицейскую школу. На греческий остров он прибыл вместе с несколькими друзьями. Она наблюдала за ним, стоя у тогда еще нового бассейна. Видела, как он стоял на бортике, готовясь нырнуть. На нем были облегающие плавки, а волосы на теле в лучах солнца отливали золотом.