Тень Великого Древа (СИ)

- Друзья мои, не вижу поводов для печали. Взятое да вернется вдвойне, как говаривал кто-то из Праотцов. Дойдем до Первой Зимы – и не только вернем свое, а и взыщем компенсацию. На самом деле, кайры лишь развязали нам руки.

- Но как дойдем-то?..

- Верный мой Перкинс, ты искал применения своим бойцам. Я решил эту задачку за тебя. Возьми-ка своих наемников и проведи внеплановый сбор налога по всему графству Шейланд.

- Налоги принято платить на день Изобилия…

- Потому я и сказал – внепланово, по срочной военной нужде. В двукратном размере.

Перкинс хлопнул глазами:

- В двукратном, милорд?! Людям и одну мерку сложно уплатить – война же!

- Говорят, кайры не слишком чистили мещан – значит, кое-что осталось. Пройди, брат, и подмети. Скажи: в будущем году можно не платить вовсе, но сейчас пусть раскошелятся.

Джоакин вмешался:

- Милорд, но это же наши люди… Им и так туго пришлось…

Граф лучезарно улыбнулся:

- Ошибаешься, славный воин. Наши люди – те, кто сражался за меня. А кто отсиделся по деревням да селам, кто впускал кайров к себе на постой – эти, как бы, в сторонке, не наши и не ваши. Не помогли кулаками, пускай помогут деньгами. Верно говорю?

- Да, милорд! – оскалил зубы Перкинс.

- Изо всех вассальных лордов один барон Доркастер пришел на помощь с полной силой. Его владения освободи от подати. А по остальным баронствам пройдись хорошенько. От Уэймара до Стагфорта пусть каждый вложится в святое дело!

- Славное решение, граф! Мы боремся за общее благо – вот все и раскошелятся. Правда, людей у меня маловато…

- Вовсе не беда. Скажу Хорису, он пошлет с тобой полтысячи трупоедов. Только приглядывай за ними, к кладбищам не подпускай.

Клерк рассмеялся над шуткой. Утряс с графом сроки и порядок сбора подати, после чего удалился.

- Итак, сир Джоакин?.. – спросил граф, обернувшись к воину.

Путевец поискал подходящие слова, но умных не нашел. Сбили его с мысли: сначала красавица-вдова, потом крохобор Перкинс… Джоакин решил вывалить, как есть.

- Милорд, я поступил плохо. Я пытал Аланис, угрожал срезать кожу, воткнул нож ей в лицо. Чувствую себя зверем. Милорд, накажите меня! Иначе не смогу вам служить.

Брови графа удивленно взлетели:

- Отчего не сможешь?

- Вина сводит меня с ума. Вы боретесь за святое дело, а я – грешник. Недостоин быть под вашим флагом.

Граф огладил подбородок, задумчиво прошелся по комнате.

- Непростой вопрос ты ставишь. Помнится, Аланис убила меня. И не меня одного, а еще и великого приарха. Я назначил суровую кару. По моему приказу ее подвергли ряду… хм… неприятных процедур. А теперь ты говоришь мне, что мучить Аланис – это грех. Выходит, я тоже, как ты выразился, грешник?

Джоакин мотнул головой:

- Никак нет, милорд! Вы – правитель здешних земель, стало быть, верховный судья. За вами полное право казнить и миловать. Ваше решение – все равно, что слово Праотца! Но я – обычный солдат - не имел права терзать ее. Такие, как я, заслуживают наказания.

- Такие, как ты – это значит, храбрые и верные бойцы, готовые на все ради сеньора? Мне думалось, такой солдат – подарок командиру.

- Не переубеждайте меня! – по-мальчишески выпалил Джо. – Я виноват. Накажите – или прогоните из войска!

Шейланд почесал бровь.

- Ладно, если настаиваешь... Выпрыгни в окно.

Джоакин вздрогнул.

- Милорд, четвертый этаж! Вероятно, я разобьюсь насмерть!

- Полагаю, так и будет.

- Считаете, я заслуживаю казни?

- Парень, это ты так считаешь. Ты же решил вместо меня. Сказал: требую наказания, и все. Раз требуешь – открой окно и прыгни.

Джоакин поглядел в стекло. Было высоко. Даже гребни защитных стен – ниже подоконника.

- Милорд…

- Не мямли! Я приказываю: подойди к окну, подними стекло.

Джо сделал. Фрамуга издала замогильный скрип, в комнату ворвался сырой ветер.

- Встань на подоконник.

- Но милорд…

- Встань, тьма тебя сожри!

Джоакин поднялся туда. В голове лупилось: так нечестно! Наказание – да, но не смерть же! Аланис утром еще была жива. Поди, до сих пор дышит, а я должен разбиться!

Граф отчеканил:

- Теперь прими решение: в какую сторону прыгать? Если наружу – получишь искупление, как мечтал, и, скорей всего, сдохнешь. А если внутрь – закроешь пасть на замок и будешь слушать, что говорит сюзерен!

Джоакин почти не колебался. Нельзя умереть раньше агатовской твари, это слишком несправедливо! Он спрыгнул на пол и вытянулся в струнку:

- Жду приказов, милорд.

- Благодарю, что соизволил выслушать. Коль скоро я здесь верховный судья, вот мое суждение. Хороший солдат – клинок господина. Ты видел, чтобы меч испытывал муки совести?

- Нет, милорд.

- Слыхал, как боевой топор хнычет: «Я виноват, накажите меня»?

- Нет, милорд.

- Оружию не положена ни совесть, ни вина. Оружие не размышляет о морали. Оно только исполняет волю лорда.

- Так точно, милорд.

- Если меч был выкован из плохой стали и сломался в бою – вот единственная его вина. Но ты прочен и остер, и разишь наповал. Желаешь моего приговора? Он выписан. Возьми.

Джо подошел на деревянных ногах, взял из рук графа свиток, сломал печать.