Тень вождя

В большевистском списке кандидатов в Учредительное собрание Зиновьев шел вторым после Ленина. Он любил вспоминать об этом обстоятельстве. Зиновьев считал себя на некоем особенном положении в партии – вторым после Ленина по значимости. Но этот «второй» вместе с Каменевым выдали Керенскому решение ЦК о вооруженном восстании. Ленин был уверен, что это они сделали не случайно. То было первое проявление истинной сущности Зиновьева и Каменева, но им удалось убедить партию в своей преданности делу революции. Да, было дело, выступали против вооруженного восстания, но теперь понимаем, как мы ошибались, и готовы искупить свою вину честным трудом. В то время каждый человек в партии был на счету. Партия поверила Зиновьеву и Каменеву, Ленин тоже поверил, но, как оказалось, не до конца. Впредь Владимир Ильич относился к ним с настороженностью, понимая, что от них можно ожидать всякого. Но на посту председателя Петросовета Зиновьев работал хорошо, а хорошая работа в то время (конец 1917-го – начало 1918-го) ценилась вдесятеро. Когда в партии разошлись мнения по поводу заключения мира с немцами, Зиновьев безоговорочно поддержал Ленина. После этого Владимир Ильич к нему потеплел.

Товарищ Сталин в 1924 году дал такую характеристику Зиновьеву: «Зиновьев – тень Ленина, а у тени, как известно, своего ума нет, она только повторяет все за своим хозяином». Это было сказано вроде бы в шутку, но сказано по-сталински метко и точно. Своего ума, ума в полном смысле этого слова, у Зиновьева никогда не было. По складу характера он не годился в вожди, не был способен повести за собой массы. Но ему очень хотелось быть вождем. Первенство он признавал только за Лениным. Всех остальных руководителей партии считал ниже себя и очень болезненно реагировал на то, если кто-то его в чем-то превосходил, опережал. «Обходил» как выражался сам Зиновьев. Эту черту сразу же подметил Троцкий и, искусно играя на ней, прибрал Зиновьева к рукам.

В марте 1918 года Зиновьев вернулся в ЦК, а годом позже стал членом Политбюро, но этого ему было мало. Много позже он признался, что просил Ленина назначить его председателем ВЦИК после смерти Свердлова, но Ленин не согласился. Ленин считал, что такому человеку как Зиновьев нельзя было давать слишком много власти. Как оказалось позже, Владимир Ильич ошибался – Зиновьева вообще нельзя было подпускать к власти.

В марте 1919 года Зиновьев по предложению Ленина стал председателем Исполкома Коминтерна[91]. Зиновьев тут же возомнил себя «вождем мирового пролетариата». Но поскольку настоящим вождем был Ленин, Зиновьев придумал себе титул «вождь Коминтерна». Вождем он оказался никудышным, поскольку не столько управлял, сколько интриговал. В глубине души, несмотря на все свои амбиции, Зиновьев хорошо сознавал собственное ничтожество и очень боялся урона своему авторитету. Он любил сталкивать лбами подчиненных, насаждал вокруг себя атмосферу склоки и интриги. Только в такой обстановке он мог чувствовать себя спокойно. Возглавив Коминтерн, Зиновьев, вместо того, чтобы объединить пролетариев всех стран, начал разделять их. С его благословения в зарубежных коммунистических партиях как грибы после дождя начали возникать фракции, ослабляющие единство. Фракционные склоки Зиновьев считал высшей формой партийной жизни. Он любил повторять, что в спорах рождается истина. Но не умел, или притворялся, будто не умеет, отделить нужного и важного спора от ненужной склоки.

Зиновьев был главным виновником краха немецкой революции. В 1919 году в Германии сложилась революционная обстановка. Из-за предательства Радека[92], которому было поручено организовать поддержку немецких товарищей, буржуазии удалось обезглавить и значительно ослабить коммунистическую партию Германии. Радек выдал черносотенцам-фрайкоровцам[93] руководителей немецких коммунистов Карла Либкнехта и Розу Люксембург. Признался он в этом только в 1936 году, на допросе. В 1919 немцы арестовали Радека и около года продержали в тюрьме, чтобы отвести от него подозрения. Радек вернулся в Москву, начал работать в Коминтерне и получил от Зиновьева задание снова помогать немецким товарищам. Есть опыт, знаешь обстановку – действуй, все карты тебе в руки. Разумеется, Радек провалил дело.