Тень за кадром

— Возможно, ты и права, — осторожно сказал дядя Ваня. — Но я рад, что ты разделяешь мое мнение, что среди советских режиссеров твоему папе нет равных. Значит, я правильно сделал, что поставил именно на него…

— Что значит «поставил»? — не поняла Азия.

— Понимаешь, — робко улыбнулся дядя Ваня, — мне очень нужно, чтобы была снята одна кинокартина…

— Какая?

— «Нос».

— Картина про нос? — недоуменно хмыкнула Азия.

— Да. По одноименной повести Николая Васильевича Гоголя.

— А, вот оно что, — протянула Азия. — Знаю такого писателя. Мы его проходили. Но мне он не очень понравился.

— Почему же? — казалось, обиженно спросил дядя Ваня.

— Честно говоря, мне вообще не очень нравится русская литература, — пояснила девочка.

— А какая нравится?

— Японская. Мой любимый писатель — Акутагава.

— Я о таком и не слышал, — покачал головой дядя Ваня.

— А о каком-нибудь японском слышали?

— Кажется, ни о каком не слышал…

— Ну вот если бы вы их прочитали — хотя бы Акутагаву, вам тут же разонравился бы Гоголь!

— Нет, этого не может быть, — уверенно возразил дядя Ваня.

— Хорошо, может, и не разонравился бы. Но Акутагава бы точно понравился.

— Не исключено, — уклончиво согласился мужчина.

— Кстати, я сейчас вспомнила! — воскликнула Азия. — У Акутагавы тоже ведь есть рассказ под названием «Нос»!

— Что-то не верится, — пробормотал дядя Ваня.

— Честное слово, есть! Почему вы мне не верите?

— Ладно, пусть так, — нехотя согласился дядя Ваня. — И о чем он?

— Ой, я вам сейчас расскажу, — охотно начала девочка. — Там у одного монаха был очень длинный нос. И он мечтал от него избавиться, то есть сделать так, чтобы нос стал коротким. Ему сказали, что для этого надо обварить нос в кипятке. Монах обварил, и его нос значительно укоротился. Но уже через несколько дней он стал жалеть о своем бывшем длинном носе… И когда нос вдруг снова вернулся в прежнее длинное состояние, монах очень этому обрадовался.

— И это все? — разочарованно спросил дядя Ваня.

— Это все, — подтвердила Азия.

— Какой-то сомнительный рассказ, — поежился мужчина. — Даже неприятный в чем-то.

— Мне он тоже не особенно, — созналась Азия. — Но у Акутагавы очень много рассказов. Мой самый любимый называется «В чаще». Хотите, я его тоже расскажу?

— Лучше потом как-нибудь, — поморщился дядя Ваня.

— Тогда расскажу потом, — не стала спорить Азия. — А о чем вам сейчас рассказать?

— Даже не знаю, — пожал плечами дядя Ваня. — Может, расскажешь о своих родителях?

— Конечно, — охотно согласилась Азия. — Мама у меня очень хорошая. И красивая. Папа тоже хороший… Что еще сказать? Мама снималась в первом папином фильме «Бэла»…

— Да-да! — подхватил дядя Ваня. — Отличная картина! Во многом из-за нее я, так сказать, и поставил на твоего отца. Я подумал, что тот, кто столь замечательно экранизировал Лермонтова, не менее замечательно экранизирует и Гоголя…

— А на мой вопрос вы можете ответить? — вдруг спросила Азия.

— Это на какой? — растерялся было дядя Ваня.

— Нет, вы сначала пообещайте, что ответите!

— Ну хорошо, — сдался мужчина. — Отвечу.

— Зачем вам нужно, чтобы мой папа снял картину «Нос»?

— Мне нужно, чтобы такая картина появилась, — как будто стыдливо сказал дядя Ваня. — Не обязательно в постановке твоего папы, но ведь он, как мы уже выяснили, самый лучший из наших режиссеров…

— Ладно-ладно, — перебила Азия, — ну а зачем вам нужно, чтобы такая картина вообще появилась?

Дядя Ваня поморщился:

— Это уже второй вопрос…

— Вы не хотите говорить?

— Честно говоря, не хочу… Может быть, потом… Я просто боюсь, что не смогу объяснить…

— Хорошо, — неожиданно смирилась девочка. — Значит, объясните, когда будете готовы… Дядя Ваня! — вдруг позвала она.

— Что такое? — вздрогнул задумавшийся о чем-то мужчина.

— Я есть хочу, — сказала Азия. — И пить. Раз уж я у вас в гостях, то…

— Конечно-конечно, — забеспокоился дядя Ваня. — Я сейчас все принесу…

Он двинулся к лестнице, но Азия крикнула ему:

— Погодите!

— Что? — обернулся мужчина.

— Разве ваши гости обедают здесь, в погребе? — спросила девочка, глядя ему прямо в глаза.

— Я бы не называл это погребом, — пробормотал дядя Ваня. — Это нормальная комната. Со светом, с отоплением… Разве здесь плохо?

— Очень неплохо, — согласилась Азия, — но все-таки не для обедов и ужинов. И даже не для завтраков. Почему бы нам не подняться вместе и не поесть наверху? Я бы помогла вам приготовить… Я умею. Японскую кухню и не только…

Дядя Ваня замялся:

— Видишь ли, если ты поднимешься, тебе там очень легко будет сбежать…

Азия захлопала ресницами:

— Зачем же мне сбегать? Я ведь у вас в гостях — вы сами сказали…

— Да, но… ты должна быть у меня в гостях, покуда твой отец не снимет картину.

— И сколько времени это займет? — спросила девочка.

— Ровно полгода, — был ответ.

— Значит, вы хотите, чтобы я пробыла у вас в гостях полгода?

— Да, — сокрушенно ответил дядя Ваня.

Азия призадумалась. Полгода не видеть родителей, одноклассников, учителей. Полгода не гулять, не ходить в кино, в бассейн, на каток… Это определенно не нормально.