Тень за кадром

— Плевать мне на это, — отмахнулся Роман. Но минимальный интерес в нем все-таки шелохнулся, и он нехотя спросил: — А какая такая у меня репутация?

— До сегодняшнего дня, — охотно просветил его Басов, — она была просто кристальной. Никто на «Мосфильме» не мог такой похвастаться. Не говоря уже о том, что ты абсолютно порядочный человек… хотя и это среди нашего брата редкость… ты еще и безупречно работаешь. То есть работал — до этого проклятого «Носа». Все мы завидовали твоей увлеченности, въедливости, стремлению довести до совершенства каждый кадр… Все дружно говорили, что другого такого фанатика своего дела среди нас нет… И вот теперь этот «Нос». Тебя как будто подменили с ним…

Роман недобро усмехнулся:

— А ты уверен, что я не всегда был таким, как сейчас?

— Да, конечно, не был! — воскликнул Басов.

— Погоди, погоди… Ты ведь со мной раньше не работал. То, что ты мне сейчас поведал, это же только с чужих слов…

— Но я ведь видел и результат! — возразил Владимир. — Я смотрел все твои фильмы, и все они безупречны.

— Это лишь монтаж, — небрежно заметил Роман. — Они становятся такими только на монтажном столе. А до монтажа это обычная куча киномусора.

— Ну а натурные съемки? — не унимался Басов. — Ты же все прежние свои картины снимал вне павильонов!

— Надо же иногда и меняться, — усмехнулся Роман. — Ты этого не допускаешь? А вообще все, что ты сказал про «меня прежнего», это как будто не про меня, а про кого-то другого. На кино мне, по большому счету, плевать, я воспринимаю его просто как работу, причем нелюбимую. Никакой въедливости и стремления к совершенству у меня отродясь не было. Да и человек я вовсе не такой уж порядочный…

— Ну, уж это ты на себя наговариваешь, — не согласился Басов, хотя уже не так горячо.

— Наговариваю? — неприятно улыбнулся Роман. — А ты вот знаешь мою жену?

— Да, конечно! — с энтузиазмом отозвался Басов. — Элла… Красавица, умница, блистательная актриса…

— Так вот этой блистательной я уже давно изменяю, — процедил Роман, глядя коллеге прямо в глаза. — Причем с полной дурой, к тому же бездарной… Ты ее тоже знаешь.

— Ну, это твое личное дело, — протянул Басов и наконец оставил Романа в покое.

Больше он этого разговора не возобновлял.

* * *

А вскоре в павильон к Роману по окончании очередного съемочного дня заглянул его коллега Фигуркин, негласно считавшийся худшим режиссером «Мосфильма».

— Слышал о твоей беде, — произнес Фигуркин, входя и бесцеремонно садясь на единственный свободный стул.

Сам Роман прохаживался вдоль декораций и лишь брезгливо посмотрел на него, но ничего не ответил.

— Милиция, как я понимаю, и в ус не дует? — продолжал Фигуркин.

На этот раз Роман даже не удостоил его взглядом. Только громко проскрипел зубами.

— Я понимаю, старик, — сочувственно протянул Фигуркин. — Тебе, как говорится, все теперь обрыдло… Но ведь надо же что-то делать, действовать…

Тут Роман наконец не выдержал.

— Слушай, иди-ка ты отсюда, — прошипел он.

— Ну зачем ты так, зачем? — с оскорбленным видом воскликнул Фигуркин и даже поднялся на ноги. — Я ведь тебе помочь хотел, подсказать кое-что…

— Ну валяй, — с ненавистью посмотрел на него Роман.

— Наша доблестная милиция, как известно, — начал Фигуркин, — не способна и стог сена в пору жатвы отыскать…

Роман поморщился. Он знал, что Фигуркин недавно закончил отвратительный фильм на колхозную тему. А теперь, значит, козыряет своими колхозными псевдопознаниями…

— Но не на одну милицию можно уповать в трудную минуту жизни, — продолжал вещать Фигуркин. — Есть и иные силы, способные исполнить то, на что от государства помощи не жди…

— Ближе к делу! — резко потребовал Роман.

Фигуркин моментально принял деловой вид:

— Короче, сообщаю сугубо конфиденциально. Ты, видимо, не знаешь… мне почему-то кажется, что ты не знаешь… Так вот, ты, говорю, не знаешь, а между тем совсем неподалеку от нашей богом оставленной студии живет-поживает… кто бы ты думал?

— Даю тебе еще только пятнадцать секунд, — яростным шепотом отчеканил Роман.

— Я бы так не торопился, — хладнокровно возразил Фигуркин. — Ибо в пятнадцати всего лишь минутах ходьбы от того пятачка, на коем мы с тобой сейчас восседаем… то есть уже не восседаем, а попросту стоим… одним словом, очень близко отсюда живет гражданин, келейно — тебе ведь знакомо значение этого термина: «келейно»? — келейно, значит, занимающийся частным сыском!

— Ты закончил? — бросил ему Роман. — Попрошу очистить мой павильон.

— Как, ты не заинтересован? — ахнул Фигуркин.

— Нет!

— Ну ты даешь, — замотал Фигуркин головой. — Я бы на твоем месте расцеловал меня сейчас за подобные сведения!

— Омерзительнее ничего не мог придумать? — скривился Роман.

— Да ты послушай! — не унимался Фигуркин. — Я дело говорю! Этот тип давно такими вещами занимается! Уже не первую пятилетку рыщет, понимаешь! И ведь отыскивает…

— Что отыскивает? — устало спросил Роман.

— Да много чего… Пропавшие какие-нибудь там вещи, да и людей тоже…

— Людей? — Выражение лица Романа наконец изменилось.