Тень за кадром

— Да нет, нормально, — не слишком горячо возразил Басов. Он, разумеется, ни за что не признался бы товарищу, что согласился сниматься у него прежде всего потому, что посчитал бы бессовестным отказать человеку, пережившему — и до сих пор переживающему — такую утрату…

* * *

Первый день съемок проходил 25 апреля.

Во время обеденного перерыва ассистентка нашла Романа в буфете и сообщила:

— Роман Родионыч, вас к телефону…

— Кто там? — поморщился Роман, с отвращением дожевывая невкусный бутерброд.

— Не знаю, — пожала плечами ассистентка. — Говорят, срочно…

«Может, из милиции?» — мелькнуло в голове у Романа, и он поспешил к аппарату.

— Да-да, Воронов, слушаю, — быстро сказал он в дожидавшуюся его трубку.

— Здравствуйте, товарищ Воронов, — послышался вкрадчивый голос на том конце провода.

— Здравствуйте-здравствуйте, с кем я говорю? — поторопил Роман.

— Вы сейчас один? — ответил голос вопросом на вопрос.

— Один! — подтвердил Роман и сделал ассистентке знак, что она может идти.

— Это очень важно, чтобы вы были один, — с прежней медлительностью продолжал голос. — Это в ваших интересах, понимаете?

Роман похолодел.

— Кто это? — уже другим тоном повторил он.

— Можете звать меня Ковалев, — произнес голос.

— Ковалев? — повторил Роман. — Что, как гоголевский майор?.. Так это ты — автор письма? Ах ты сволочь!

— Спокойно, товарищ Воронов, спокойно, — отозвался представившийся Ковалевым. — Я не намерен разговаривать в таком тоне. Если еще раз позволите себе грубость, я тут же положу трубку. А это тоже, как вы понимаете, не в ваших интересах — чтобы я положил трубку…

Роман немедленно взял себя в руки:

— Хорошо, хорошо, такого тона больше не будет, обещаю. Так я слушаю. Я слушаю, слышите?

— Слышу, — проговорил голос. — Я, собственно, звоню только затем, чтобы поздравить вас с началом съемок…

— Моя дочь у вас? — перебил Роман.

— У меня. С ней все в порядке, можете не сомневаться.

— Я выполнил ваши условия. Вы можете отпустить ее. Или давайте я за ней заеду, куда скажете.

— Вы что-то путаете, товарищ Воронов, — сказал Ковалев и поцокал языком. — Вы еще никак не могли выполнить все мои условия. Ибо важнейшим из них является то, чтобы фильм вышел в прокат…

— Да, 25 сентября, — снова перебил его Роман. — Именно в этот день фильм и выйдет — я уже договорился. Так что ваши условия уже выполнены, вы понимаете?! Картина запущена, назад дороги нет. Я сниму ее в любом случае. И выпущу 25 сентября.

— И в этот же день, — напомнил Ковалев, — ваша дочь к вам вернется. Ведь так было сказано в письме? Впрочем, я уверен, что вы прекрасно об этом помните.

— Помню, конечно, — процедил Роман сквозь зубы. — Но неужели нельзя пересмотреть то, что вы там понаписали?

— Увы, товарищ Воронов, положения моего письма пересмотру не подлежат.

«Псих!» — мысленно воскликнул Роман, но вслух лишь сдержанно произнес:

— Может, вам нужны деньги? Я найду, сколько потребуется. Я все могу для вас сделать!

— Вы уже делаете, — озадаченно сказал Ковалев. — Вы снимаете нужный мне фильм. Ничего иного не требуется.

— Хотите, возьмите в плен меня? — выдвинул следующую альтернативу Роман. — Отпустите мою дочь, а я займу ее место. Ведь это даже почетнее для вас — иметь в заложниках не дочь известного режиссера, а самого этого режиссера…

— Товарищ Воронов, вы говорите какую-то несуразицу, — укоризненно молвил Ковалев. — Если я, как вы выразились, возьму вас в плен, вы же не сможете продолжать съемки… Тем более что я никого в плену не держу.

— А мою дочь? — простонал Роман.

— И ее не держу.

— Так она не у вас?!

— Она у меня. Но не в плену, а в гостях. Просто в гостях, товарищ Воронов.

Роман замолчал на несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями. Он решительно не понимал, как разговаривать с этим идиотом…

— Если бы моя дочь была у вас в гостях, — наконец проговорил он, — то уже давно вернулась бы домой. А раз не вернулась, значит, вы ее не пускаете!

— Уверяю вас, товарищ Воронов, я никак ей не препятствую, — возразил Ковалев. — Если бы она захотела, то вернулась бы. А раз не вернулась, значит, не захотела.

«Зачем он морочит мне голову? — в отчаянии подумал Роман. — Впрочем, что взять с психа… Может, получится подловить его на противоречиях? Черт его знает, может, с таким придурком это и сработает…»

— Слушайте, Ковалев, или как вас там, — сказал вслух Роман, — раз уж вы позвонили, не могли бы вы дать трубку моей дочери?

— Товарищ Воронов, я звоню не из дома, — немного изумленно отвечал голос.

— А она у вас дома? Моя дочь у вас дома?!

— Можно сказать и так, — туманно выразился Ковалев.

— Так почему же она не звонит? — сквозь зубы процедил Роман. — Если вы ее ничем не сковываете? Ладно, допустим, она пока не хочет возвращаться домой… Но позвонить-то она могла бы!

— К сожалению, телефона у меня нет, — проговорил Ковалев.

— А сейчас звонишь из автомата? — Роман сам не заметил, как перешел с ненавистным ему идиотом на «ты».

— Да, из автомата, — спокойно подтвердил собеседник.

— Что же ты не взял ее с собой?! — Роман уже почти захлебывался от ярости.