Тень за кадром

В течение четырех лет он ни разу не был ранен, но летом 1945 года был отправлен на Первый Дальневосточный фронт, где советские войска помогали братским монголам громить Квантунскую армию.

Там-то Иван и был сражен японской пулей.

Получив известие о гибели мужа, без памяти любившая его Матико совершила харакири кухонным ножом. Это случилось прямо на глазах у ее двенадцатилетней дочери Эллы.

Об этом Элла рассказала Роману лишь недавно — Азия тогда уже ходила в школу.

И Роман сделал вывод, что именно этим трагическим происшествием следует объяснить наличие некоторых странностей в характере Эллы, которые обнаружились опять-таки не сразу, а лишь после рождения Азии.

До замужества Элла была талантливой киноактрисой, сыгравшей несколько заметных ролей в фильмах 1950-х годов. К сожалению, ее яркая внешность полукровки была не слишком востребована в советском кино.

В 1951 году Роман — тогда начинающий режиссер «Мосфильма» — экранизировал лермонтовскую «Бэлу». На роль заглавной героини он и утвердил Эллу Дикобразову.

Вскоре после съемок режиссер и актриса поженились.

В 1953-м у них родилась дочь, для которой Роман выбрал имя Азия, сокращенно — Ася.

Элла после рождения ребенка оставила кинематограф и стала домохозяйкой.

Роман, напротив, не вылезал из бесконечных съемок, которые к тому же предпочитал осуществлять на натуре. За пятнадцать лет активной кинорежиссерской работы он побывал (и поснимал) во всех уголках Советского Союза.

До поры до времени Роман считал, что Элла прекрасно воспитывает их дочь.

Однако жена почему-то год от года становилась все более замкнутой. Роман заметно охлаждался к ней и все больше привязывался к Азии, которую, впрочем, видел нечасто.

Но теперь… теперь все будет по-другому. Когда он найдет Азию, он будет проводить с ней все свободное время. И не только свободное — он станет брать ее с собой на съемки. Ну конечно! Она ведь уже взрослая… А этой ее бесчувственной матери Роман теперь ни за что не доверит Азию. Все, хватит: настал его черед заниматься их общим ребенком!

* * *

К началу апреля Роман пришел к выводу, что ему во что бы то ни стало следует выполнить требования, поставленные неизвестным маньяком в полоумном письме.

Другого выхода у Романа просто не было. Он сделал все, что мог. Осталась только эта, последняя возможность…

Собравшись с мыслями, Роман взял с полки томик Гоголя и за один вечер написал киносценарий по его повести «Нос».

На следующий день он отправился с этим сценарием к директору «Мосфильма» Сурину.

— Добрый день, Владимир Николаевич, — тихо, без интонации произнес Роман, входя в кабинет директора.

— А, Роман Родионыч, — протянул Сурин. — Заходите, заходите…

Директор, разумеется, знал о беде, постигшей Романа. Поэтому он заранее приготовился отнестись участливо к любой его просьбе. Однако просьба (если только ее можно было так назвать) Романа застала Сурина врасплох.

— Вот заявка на киносценарий, — объявил Роман, кладя перед директором листок бумаги. — А вот сам сценарий, — добавил он, положив следом тонкую папку с несколькими машинописными листами.

— Так-так, любопытно, — пробормотал Сурин и стал читать заявку. — Ага, Гоголь! Николай, значит, Васильевич… Повесть «Нос»… Гм…

Директор отложил листок в сторону и призадумался. Роман смотрел на него устало-безразличными глазами.

— Позвольте, Роман Родионыч, — вдруг вспомнил Сурин. — Я еще подумал, где это я недавно… По телевидению буквально месяц или два назад была постановка. Именно эта — «Нос» Гоголя!

— Так ведь то по телевидению, — мрачно произнес Роман.

— Да, конечно, — директор забарабанил по столу пальцами. — На телевидении это все гораздо проще… Они уже там поставили чуть ли не всю нашу классику…

— Вот именно, — вставил Роман.

— А вы, стало быть, хотите снять именно «Нос»?

— Да, — твердо ответил Роман. — Именно.

— Но у вас же, кажется, была другая заявка, — директор стал выдвигать ящики стола. — Что же там у вас было? Ах да, «Неточка Незванова». Так ведь?

— Так, — вынужден был признать Роман. — Но я передумал.

— А мне казалось, вы так хотели…

— Однако вы меня отговаривали, — напомнил Роман.

— Отговаривал, но… не настаивал на своем! — нашелся Сурин.

— Вот и сейчас не настаивайте, — произнес Роман. Это прозвучало не совсем вежливо, и при других обстоятельствах директор непременно попенял бы режиссеру за это. Но сейчас его, конечно, можно понять, этого Воронова… Все-таки единственная дочь пропала. А он еще находит в себе силы писать сценарии, планировать съемки… Это, пожалуй, заслуживает уважения.

— Это немного странно, — сказал Сурин. — Вы так быстро меняете планы… И произведения, признаться, выбираете одно другого хлеще. То «Неточка» эта, то теперь вот «Нос»…

— Что ж вы имеете против «Носа»? — тяжело усмехнулся Роман.

— Вообще-то ничего, — пожал плечами директор, — но, согласитесь, сочинение специфическое…

— Как и все великие сочинения, — сказал Роман.

— Может быть, вы и правы, — слегка улыбнулся Сурин. — Но знаете, — вдруг вспомнил он, — у нас ведь сейчас уже снимают Гоголя!

Роман нахмурился:

— Что, на «Мосфильме»?

— Да, я же говорю: у нас.

— И кто снимает?