Тень за окном

Из её закрытых глаз снова потекли слезы. Раздеваясь, Боксон продолжал свои осторожные поцелуи. Постепенно нервное напряжение её тела стало сменяться упругостью сексуального возбуждения. А потом им стало наплевать на все опасности…

— Какой ты нежный, Чарли… И такой сильный…

…Они уехали из мотеля ещё в утренних сумерках, оставив пятна на постели и мокрые полотенца в душевой. И запись в книге регистрации: «Мистер и миссис Маннерман»…

…Лас-Вегас не знает времени суток. В бесконечный поток прибывающих автомобилей влился кофейный «шевроле-импала»; некоторое время курсировал по центральным улицам; свернул за фасады; наконец, остановился возле небольшого парикмахерского салона.

— Мою подругу зовут Патрисия Эддис, — сказала Сильвия.

Боксон зашел в салон, Сильвия осталась в машине.

Страдающая от жары тучная хозяйка салона сообщила Боксону, что эта шлюха Эддис уже полгода здесь не работает и адреса её никто не знает. Когда Боксон вернулся к «шевроле» и рассказал про вновь открывшиеся обстоятельства, Сильвия протянула ему рюкзак:

— Я не могу больше задерживать тебя, Чарли. И всю сумму заплатить тебе не смогу. Предлагаю только пятьдесят баксов.

— Да, тебе удается выглядеть сильной и независимой, — ответил Боксон. — Да, мне лучше всего, наверное, бежать от твоей проблемы. Я беру деньги, но если завтра тебя пристрелят на улице, мне будет грустно…

Чарли ошибся. Еще в полдень, сидя в тени у придорожного «макдоналдса» на окраине, он услышал по радио, которое громко говорило в одном из припаркованных грузовиков: «Полчаса назад у служебного входа в казино „Самбрерос“ взорвался и сгорел автомобиль „шевроле-импала“. Приехавшие пожарные обнаружили в автомобиле сильно обгоревший труп женщины, а под сиденьем автомобиля — пистолет немецкой системы „Вальтер ППК“ с пятью патронами в обойме…»

Боксон не стал слушать продолжения репортажа. Он сразу встал и зашагал по дороге на запад — в Калифорнию. В Лас-Вегасе ему уже целых полчаса делать было нечего…

7

…Антонио Лумис, сын мексиканца и американки, пятнадцать лет назад вернувшись с корейской войны, сел на большегрузный грузовик и с тех пор мотался по Штатам от океана к океану. Одним из достоинств своей работы он считал возможность постоянно общаться с новыми и невероятно разнообразными людьми. Буквально накануне он подбросил до Пич-Спрингс, штат Аризона, бродячего исполнителя песен кантри, а от Пич-Спрингс до Лас-Вегаса его попутчиком был разорившийся биржевой маклер. И когда Лумис увидел на дороге этого высокого парня в армейских ботинках, он, естественно, притормозил:

— Садись, подброшу до Пасадены! Меня зовут Антонио Лумис.

— Благодарю, сэр, я спрыгну в Барстоу! Меня зовут Чарли Боксон.

— Какого черта ты забыл посреди пустыни? — изобразил удивление Лумис, хотя ему, в общем-то, было все равно.

— Мне надо севернее, в Сан-Франциско, — уточнил Боксон.

— Решил податься в хиппи?

— Не совсем. Ищу одного парня. И ещё одну девчонку, — Боксон достал из кармана фотографию Стеллы Менкевич. — Вам такая на дороге не попадалась?

Лумис взял фотографию, внимательно посмотрел, вернул назад:

— Нет, парень, такая не попадалась. Твоя сестра?

— Нет, по дороге встретил её родителей, они попросили, если увижу, дать знать…

— Сейчас много молодых сбегает из дому… Ты-то сам откуда?

— Из Лондона.

— Вот-вот, точно, а я-то вспомнить не мог, где я раньше такой говор слыхал! — обрадовался Лумис. — В Корее, в госпитале, у меня приятель был из английских пехотинцев, тот точно также слова произносил. Его звали… Черт, как же его звали?..

Лумис задумался. Боксон молчал.

— А, вспомнил! Том Хинкли! Из Лондона. Ты, случайно, такого не знаешь?

— Нет, не знаю. Лондон большой…

— Нью-Йорк больше!

Потом Лумис снова спросил:

— А парень, которого ты ищешь, тебе кто? Фотография есть?

— Да он мне так, знакомый. Жозеф Моренто. Вот фотография, наверное, он сейчас с бородой и с длинными волосами, но его легко узнать — он говорит по-английски с французским акцентом. Он француз.

— Смотри-ка ты, все в Америку сбежались! Со всего мира люди! Но француза я не подвозил, это точно. А ты, значит, из Лондона приехал этого француза искать?

— Из Франции. До Нью-Йорка через Атлантику на лайнере «Королева Виктория», на камбузе картошку чистил.

— А ну-ка, покажи руки!

Боксон протянул ему руки ладонями вверх. Лумис удовлетворенно кивнул:

— Точно, не врешь! У меня племянник одно лето работал в ресторане помощником повара, так в первый же день рукояткой ножа руки в кровь стер. А потом такие же мозоли были, как у тебя. Говоришь, из Франции? А туда-то тебя как занесло?

— Учился в Парижском университете, на юриста.

— И как?

— Теперь я бакалавр юриспруденции, могу работать адвокатом.

— Непыльную работенку ты себе выбрал, адвокаты, я слыхал, деньги за каждое свое слово берут…

— Как повезет…

Антонио Лумису понравился этот парижский адвокат с мозолями на руках сразу видно, что отличный парень. Лумис спросил:

— По радио говорили, месяц назад в Париже какая-то заваруха со студентами была? Ты не слыхал?