Тень за спиной

Для развлечения я попыталась представить, как отреагирует давешний самодовольный ублюдок, увидев мое имя на первых полосах газет. Поначалу осторожно, словно нажимала на больной зуб. Примерно через минуту осознала, что ничего не чувствую. Тогда я нажала посильнее, размышляя, будет ли он гордиться, что я схватила плохого парня, или презирать за то, что настучала на своих. Выяснилось, что мне безразлично. Тогда я пошла вразнос и попробовала повозмущаться тем, что он бросил меня так давно. Ничего. Разве что почувствовала себя полной дурой — на что вообще трачу мозги. Вечером позвоню ма и вытащу какую-нибудь старую смешную историю времен моей службы в Пропавших, а о прошлом вечере не обмолвлюсь ни словом.

В парк вошел Стив. Он говорил по телефону и оглядывался. Няни замолчали, с интересом глядя на него, но, заметив, что я вскинула руку, снова зачирикали. Стив плюхнулся на скамейку рядом со мной, сунул телефон в карман.

— Что-то интересное? — спросила я.

— Оставил сообщение своему приятелю в телефонной компании, которого просил достать полный список звонков с телефона, по которому звонили в участок Стонибаттера. Думал, что как-то удастся привязать его к Бреслину. Но не с нашим счастьем. А у тебя какие новости?

— Умник Софи взломал папку Ашлин. Там вроде бы фото бумажек с какими-то числами. Софи сбросит мне на почту.

— Хорошо, если что-то важное.

— Может, так и есть. И кто из нас пессимист?

— То, что Рори его опознал… Далеко на этом не уедешь. Любой адвокат скажет, что Рори видел Маккэнна у нас в коридоре и просто перепутал.

— Или не перепутал, а пытается найти козла отпущения, вот и описал человека, которого недавно видел, чтобы описание подходило.

— Да уж. Нам нужно идентифицировать голос звонившего в Стонибаттер.

— Тебе предстоит целое утро в компании Бреслина, запиши какой-нибудь ваш разговор на телефон, а потом, если не сумеешь от него отделаться, пришли запись мне, а я наведаюсь в участок Стонибаттера.

Стив кивнул. Тренькнул мой телефон.

— А вот и почта, — сказала я. — Скрести пальцы.

— Уже.

Заголовок письма «Вот», в самом письме — столбик из дат и времени. В приложении — двадцать фотографий. Я быстро просмотрела. Желтый листок, на нем 8С в кружке, следующий листок — 1030 в кружке, потом листок с 7. На заднем плане каждого снимка — пурпурная полоса, очень похожая на шторы в гостиной Ашлин. Следующее фото — обведенные 7Ч и фрагмент большого пальца в углу.

— Это дни и часы, — сказала я.

— Похоже на то.

— Помнишь, мы никак не могли сообразить, как тайный ухажер назначал свидания Ашлин?

Стив щелкнул пальцем по экрану моего телефона:

— Записки. Что может быть надежнее.

— И мы не нашли ни одной при обыске квартиры.

Я продолжила открывать изображения. 11, 6В, 745.

— Когда Бреслин понимал, что у него есть окно, он просто кидал эти бумажки в ящик Ашлин. Чтобы она знала, в котором часу ей следует надеть свое лучшее белье и ждать. А появившись, он первым делом уничтожал записки. Очень осторожный.

Стив увеличил листок с 745.

— Думаешь, это почерк Бреслина?

— Трудно сказать. Во всяком случае, ничто это не опровергает. И я видела, что он именно так записывает время — одним числом.

— Многие в полиции так делают.

— Именно в полиции. Что сужает круг.

— Даже если и так, — Стив покачал головой, — этого не хватит для однозначной идентификации почерка.

— Без шансов, — согласилась я. И продолжила открывать снимки. 9П, 63 °C, 7. — И Бреслин знал это, рисковать он не собирался.

— Ну не планировал же он с самого начала убить Ашлин.

— Нет. Но и свою жену бросать не планировал. Бреслину нравится его жизнь. Ему нравятся его дети. Его дом, его машина, его отпуска в солнечных краях. Может, ему даже жена нравится, более или менее. Ему нравилась Ашлин, но не настолько, чтобы лишиться остального. Если она от него потеряла голову, он не хотел, чтобы у нее оказалось то, что можно предъявить его жене.

— У него прекрасно получилось.

Не похоже, чтобы Стив пребывал от этого в восторге.

7, 745Ч, 8. И вдруг — гладкий лист белой бумаги, аккуратный ровный почерк, явно не Бреслина, похожий на подписи и росчерки в рабочих бумагах Ашлин. Каждое колечко замкнуто, строки как по линейке. Наверняка подложила линованный листок. Я увеличила фотографию, и мы принялись читать. Временами я поглядывала на Стива и ждала его кивка, чтобы прокрутить вниз.

Давным-давно, в домике, стоявшем в дремучем темном лесу, жили две девочки. Звали их Карабосса и Меладина.