Тень за спиной

Около четырех утра его жена Эвелин проснулась, обнаружила, что мужа нет, и встревожилась. У Десмонда имелся мобильный телефон, редкость по тем временам, но на звонки он не отвечал. В шесть она позвонила в таксомоторную компанию, на которую он работал, однако он не отозвался и на радиопозывные. В десять утра Эвелин позвонила в местный участок. В начальном отчете указывалось, что «лицо, подавшее заявление, было взволновано» — официальный код для «напрочь слетела с катушек». Местные полицейские проверили больницы и полицейские участки, никого не нашли и сказали Эвелин, что мужу, вероятно, захотелось побыть одному и он наверняка объявится к вечеру. Когда он не объявился, то лицо, подавшее заявление, было взволновано настолько, что доктору пришлось выписать седативные препараты. После чего лицо обратилось в отдел пропавших без вести.

— Все в точности как рассказала Люси, — заметил Стив.

Он вытащил из коробки стопку пыльных бумаг и положил перед собой, коробку толкнул в мою сторону.

— Поехали, — сказала я. — Но помни: быстро.

Стив стартовал без задержки. Я же закинула ноги на стол и незаметно оглядела комнату, никто из практикантов не обращал на нас внимания. Несмотря на внезапно наступивший полумрак, все были заняты работой, как послушные ученики.

В заявлении Эвелин клялась, что их брак был идеален, что они еще в детстве отдали друг другу сердца, что поклялись быть вместе всегда, по бумагам так и растекалась сладкая карамель: каждый божий день он дарил ей алые розы, каждый день говорил, что она — свет его жизни. Для меня это звучало лживой мутью, но показания соседей все подтверждали. Никто не слышал, чтобы они ссорились, ничего такого. Финансы тоже были в порядке: Десмонда и Эвелин богачами не назовешь, но они точно не нищенствовали, родители оставили им достаточно денег, чтобы оплатить ипотеку и лицензию таксиста, — всего около сотни тысяч. Долгов у них не было. На текущих счетах ни подозрительно больших вкладов, ни странных снятий больших сумм, указывающих на то, что кто-то балуется кокаином или посещает игорные заведения. У Десмонда не было истории психических заболеваний, как и криминального прошлого, лишь несколько штрафов за превышение скорости и за парковку в неположенном месте — обычное дело для таксиста. Друзья утверждали, что он был доволен жизнью, и хотя уставал, но работу свою любил, врагов у него не было, да он и не из тех, у кого они могут появиться. Но вот их версия семейной жизни Десмонда отличалась от версии Эвелин. По утверждению корешей, Эвелин держала Деса на коротком поводке, сама выходить куда-нибудь не любила, а если он собирался встретиться с друзьями, неизменно закатывала истерику; бесилась, если он не отвечал на звонок мгновенно. Но никто из них никогда не слышал от Деса, что тот собирается уйти от жены, хотя большинство считало, что его удерживает только дочка и в тот день, когда она покинет дом, он тут же сбежит. Эта история не выглядела ящиком Пандоры.

— Показания Ашлин, — сказал Стив. — Посмотри.

Показания были написаны круглым детским почерком. В день исчезновения отец с Ашлин почти не разговаривали по дороге из школы, ей задали домашнее задание, которого она не понимала, потому очень волновалась, что не справится, и думала только об этом. В отце она не заметила ничего странного, но, похоже, она вообще мало на него в тот день обращала внимание. Необычным было лишь прощание, когда он остановился у дома и она собралась вылезти из машины. Как всегда, он сказал, что любит ее и чтобы она была хорошей девочкой, а потом вдруг притянул к себе и обнял, хотя никогда так не делал, а затем велел присматривать за мамой. Он подождал, пока она зайдет в дом, и все еще махал ей рукой, когда Ашлин закрывала дверь.

— Вот тебе и ответ, — сказал Стив. — Парень подался в бега.

— Очевидно. А о чем же тогда вся эта мутотень? — Я кивнула на стопку бумаг.

На мой взгляд, на этом дело следовало закрыть. Взрослый человек, никаких причин для самоубийства, без психических расстройств, без врагов, совершенно ясно, что он прощается с дочерью. Можно было выпустить пресс-релиз для газетчиков с сообщением, что исчезнувший, скорее всего, исчез по собственному желанию. Но отдел пропавших этого не сделал. Там прочесали звонки на мобильный Десмонда, что заняло несколько недель. Мобильные телефоны были тогда далеко не у всех, у детективов не было связей в телефонных компаниях, поэтому приходилось пользоваться официальными каналами, но они отследили всех, с кем Десмонд общался в последние месяцы. Большинство звонков было или от его приятелей, или от постоянных клиентов, которые звонили напрямую, а не через диспетчера; все они смогли отчитаться в своем местоположении во время исчезновения. Вопрос в том, зачем их вообще об этом спрашивали. В Пропавших вечно не хватает людей, как и во всех прочих отделах. Обычно все силы бросают на дело, если речь идет о пропавшем ребенке, сбежавшем из-под опеки, или заплутавшем старике с Альцгеймером. Кризисами среднего возраста полицейские не занимаются.

— Тебе не кажется странной эта тщательность?