Тень за спиной

- А сегодня будешь учиться тонкой работе, – заявил мальчику дед в один безветренный день. – Я повешу на шатер три куска шелка. Тебе надо научиться бить так, чтобы разрезать один из них, а остальные должны остаться целыми.

- Это невозможно! – воскликнул Аяз.

Старик прищурился, взмахнул своим кнутом и ударил. Мальчик подбежал к шелку и с изумлением понял, что на верхнем куске есть прорезь размером с руку, а нижние будто не тронуты.

- Но зачем это нужно? – растерянно спросил он. – Кнут – это оружие. Кому нужно в бою, чтобы я разрезал только ткань?

- А ты представь, что перед тобой красивая девушка в одной рубашке, – начал было старик, но, взглянув на наивное лицо мальчика, раскашлялся и сказал по-другому. – Иногда не нужно убивать или калечить противника, чтобы выиграть бой. Достаточно спустить с него штаны.

Эта идея Аязу чрезвычайно понравилась. В самом деле – спустить при всех штаны с Тахира! Он, крупный парень, уже неплохо владеющий кривой саблей, много раз задирал Аяза, обзывая его девчонкой и предлагая стать его первой женой. Аяз и сам знал, что он красивый – с тонким лицом, ровным носом и выразительными глазами, да еще волосы длинные, но не считал себя похожим на девчонку. Знал он и то, что Тахир цепляется только к тем, кто слабже. Теперь у него появился шанс красиво отомстить своему обидчику – а ради этого он готов тренироваться часами!

К исходу зимы Аяз уже мог одним, двумя или тремя ударами зарезать овцу – зависело от того, каким способом старик приказывал это сделать: переломить ли хребет, смертельно покалечить, но так, чтобы животное протянуло в мучениях еще несколько дней, или же достать кнутом до самого сердца. Овец было жалко, но кушать хотелось, да и не на людях же отрабатывать удары! Хотя ткань мальчик уже не боялся разрезать даже и на учителе, а потом и на приехавшем за ним отце.

- Ты мой лучший ученик, – грустно сказал ему на прощанье Гийдо. – Теперь мне и умереть не страшно. Когда-нибудь ты передашь свои умения сыну или дочери… Да-да, не спорь, девочки ничем не хуже мальчиков, поверь старику. Да, Таман?

Хан мрачно кивнул, темнея лицом. Последние полгода он пытался донести эту мысль до самого краешка Степи. Получалось плохо. Он приезжал, находил у очередного арына наложниц, годящихся ему во внучки, буйствовал, предлагал девочкам выбор… и обычно уезжал ни с чем. Некоторые, впрочем, вцеплялись в его сапоги, умоляя забрать их с собой… лучше в свой шатер, конечно, но можно и просто – подальше от мучителей. В каждой из таких женщин Таман видел остекленевшие глаза Кайлы, матери своей дочки, и оттого без слов выкупал их и увозил в город. Мужья для них найдутся. Он понимал, что кто-то просто пользуется случаем, но радовался и этому: если у женщины достаточно мозгов, чтобы понимать, что для нее лучше – такая женщина сможет принять новые правила и потом родить детей, которые уже будут строить свою жизнь совершенно по-другому.

Медленно, очень медленно Степь менялась.  

6

Он и сам не понял, что в ней было такого, что сердце скакнуло. Вроде бы женщина как женщина, разве что худая и довольно высокая. Взгляд черных глаз затравленный, голову опускает, сутулится. А только видно, что это притворство. Когда ее мужчины нет рядом, она вскидывает свою гордую голову, отбрасывает назад длинные черные косы, поводит плечами... словно она сама королева, а не наложница. 

Она ведь даже женой не была. Много чести. Да и порченная - как сказал Назир. 

Шади, говорили, любила какого-то славца, с ним и сбежала, да только славец этот ее бросил, и она вернулась в отцовский шатер. Родители ее любили, не прогнали, не укоряли. Да только все вокруг знали о ее позоре. Женой Шади не взял никто. А наложницей она сама идти не хотела. Но после смерти отца - пришлось. Мать забрал к себе один из старших братьев, а ей места не нашлось. Кому такая непутевая нужна?

 У Назира первая жена - красавица, каких поискать. Маленькая, кругленькая, с широкими бедрами, и детей рожала исправно. Характер, правда, премерзкий - крикунья и сплетница, но Назира она боялась - он и поколотить мог, а остальное ему было неважно. Шади он взял, чтобы жене помогала, да согревала постель, пока Виара носила очередного отпрыска. 

Получала Шади от обоих, пожалуй, от жены даже больше, да оно и понятно. Нахлебница, распустеха, да еще и муж ей внимание уделяет - какой жене это понравится? Оттого все свои промахи Виара на наложницу сваливала. Ребенок ли поранился, ужин ли сгорел - Шади виновата. Назир не разбирался, кто прав, кто нет. За волосы схватит, на землю швырнет и пару пинков добавит. Бил несильно, жалел. Хрупкая она все же, да и болезненная. 

Таман приехал в стан арына Гаяруна то ли за данью, то ли еще за чем - а забрал женщину. Очень уж жаль ее стало: видно было, что больная - кашляет так, что пополам складывается, да еще синяк на лице. Зима, а она в в рваном тулупе и одной только шали на голове. Помрет ведь. Детей у нее не было, поэтому Назир только плечами пожал. С ханом ссориться не с руки, пусть забирает, коли хочет.