Тень жены Гамлета

— Вот, — протянул он мне трубку мобильного телефона, — Григорий Петрович вам звонит.

Я поднесла трубку к уху:

— Толкунова слушает.

— Витолина Витальевна, — глухо проговорили на том конце, — Это Георгий Эрнст. Георгий Петрович, то есть. Вам лучше бы приехать к нам.

— Ага, то уехать, то приехать, — недобро хмыкнула я, — Вы уж определитесь, милейший.

— Витолина Витальевна, вы не понимаете… Дело в том, что сегодня ночью умер Сергей Качалов…

Сон с меня сдуло словно ветром. Быстро приняв душ, надев строгую, но очень дорогую шелковую блузку и удобные шерстяные брючки того же оттенка (пусть Великолепный Гоша увидит меня не в затрапезном наряде) я спустилась в кухню. У плиты, недовольно ворча, суетилась Клара. У накрытого стола в полном сборе сидел весь основной состав «Твистовцев» — Петр Иванович, Колюня и Юленька, что, собственно говоря, было не удивительно, поскольку они почти все жили в нашем доме. Точнее, постоянно жили Клара с племянницей, а Петр Иванович и Колюня дежурили посменно, так как Сергей Толкунов так и не снял с них основных обязанностей — моего шофера и охранника. Хотя, в отличие от качаловских бодигардов, мои сотрудники были скорее хорошими приятелями, чем наемными служащими. И субординация у нас проявлялась до недавнего времени лишь в их обращении ко мне по имени отчеству и строго на «вы». Но в последние два дня, как я заметила, мы незаметно перешли на «ты». Действительно, чего уж «выкать» в такой-то ситуации.

Во время завтрака на Кларину стряпню никто не обращал внимания. Да и не до оладушек, когда такие дела разворачиваются вокруг. Петр Иванович барабанил вилкой по фарфоровой сахарнице и всё у него выходило на мотив «ту-сто-четыре— хороший-самолёт», то есть похоронного марша. Юленька рассматривала тот самый выпуск «Ledy Lux», где напечатали не только мою фотографию на обложке, но и несколько страниц интервью со мной, я задумчиво рисовала чертиков на салфетке. Первым молчание нарушил Колюня:

— Ну и чего мы скуксились? Давайте, что ли, подведем итоги того, что имеем, — предложил он.

— А чего их подводить? — мгновенно вскинулся Петр Иванович, — Вляпались мы в качаловское дело по самые эдельвейсы, простите дамы… И уже через день с начала нашего «сотрудничества» на счету одна фигурантка с разбитой головой, а второй — вообще труп.

— Да уж…, — возражений у меня не было, — Хотя, если подумать…. Если предположить, что мы бы в это дело не вляпывались… Могло же быть так, что покушение на Качалову состоялось бы в любом случае, а Качалова убили самого по себе?

— А как его убили? — задала резонный вопрос Юленька, отложив журнал.

— А вот этого я не знаю, — я потянулась за сигаретой, — Григорий Петрович по телефону мне сказал, что Качалов умер… Может инсульт, или сердце?

— Ну и почему мы говорим об убийстве? — хладнокровию нашей секретарши можно было позавидовать, — Логичнее было бы обсуждать только покушение на Татьяну Борисовну.

— А знаете, что меня напрягло? — снова вмешалась я, — В тот момент, когда я уходила из дома Качаловых, что-то показалось мне весьма подозрительным. Вот только я никак не могу вспомнить что именно …, — я нервно затянулась дымом и закашлялась.

— А вы, Витолина Витальевна, не спешите, не циклитесь на этом, — Колюня, похоже, включил в себе сыщика, — Если напрягло, то потом обязательно вспомнится. Вы нам лучше расскажите, как оно вообще всё там происходило. Ну, в смысле, в Качаловском доме?

— Ну, как? Как? — я наморщила лоб, — Встретили меня на вокзале, чуть было не спалили со всеми потрохами, когда я раньше поезда прибежала… Потом, уже дома, мать Качаловой устроила мне настоящий допрос. Но я выкрутилась! Опять же этот проклятый журнал, где моя физиономия сияла на всю кухню, — я ткнула пальцем в глянцевое издание. — Мне пришлось применить военную хитрость, чтобы нейтрализовать противника. Правда, вместо варенья, которое я предполагала перевернуть на обложку, я разлила горячий кофе, да так, что ошпарила Качаловой руку…

— Ну, что ж вы замолчали, — поторопил меня Колюня, так как я действительно прервала рассказ, ибо опять какая-то мысль буравчиком въелась мне в мозг.

Я затрясла головой, так и не успев ничего сообразить:

— Потом мы поехали в салон. Качалова с мастерами вышла в соседнюю комнату посекретничать. Жоржик и Николя вернулись без нее…

— Жоржик и Николя это кто? — сделал стойку Петр Иванович

— Стилисты салона.

— Тьфу ты, прости господи, имена какие-то, как собачьи клички. Точно люди говорят, чем моднее, тем дурнее, — плюнул в сердцах Колюня, вспомнив, вероятно, недвусмысленные приставания наших голубых соседей со Школьной улицы.

— Да не перебивай ты! — прикрикнул на коллегу Петр Иванович.