Тень жены Гамлета

А что, если Эрнст преувеличивает? Могло быть и так, что Качалов действительно перенервничал из-за ранения Татьяны, выпил лекарство, которое кто-то, может та же Любовь Павловна готовил для себя? Ведь тот препарат, о котором мне рассказывал Гоша, все-таки продают в аптеках. Значит, для кого-то он не яд, а панацея?

Утром, как всегда без будильника, я проснулась в шесть часов. Унюхав аромат кофе, спустилась на кухню. Там уже вовсю кипела жизнь. Клара готовила Сереже завтрак, а сам он, с дымящейся чашкой любимой арабики в руке, что-то читал в своем ноутбуке.

— Привет ранним пташкам! — весело поприветствовал меня Толкунов, захлопывая компьютер.

— А ты что, так и не ложился? — я искренне не помнила, спал Сережа рядом со мной или нет.

— Какой там! Я приехал час назад. Думал покемарить до восьми, а потом решил, что высплюсь в самолете.

Клара сердито шмякнула на фарфоровую тарелку увесистый половник горячей геркулесовой каши:

— Работают, работают, работнички… А потом жены к ним по больницам мотаются.

— Клара Петровна, ты что? — улыбаясь каким-то своим мыслям, спросил Сережа, подвигая тарелку и аккуратно выкладывая в центр бежевой аппетитной горки огромный кусок сливочного масла.

— А то! — похоже, наша домработница была настроена по-боевому, — Одна вон, до полуночи книжки разбирает. Чьи-то!!! А еще до того, — Клара принялась ябедничать — собрала тут всю свою частную милицию… Уж я и так, и сяк намекала оглоедам — устала женщина. За мужа переволновалась, дайте отдохнуть. Так нет! Пока всё кофэ не выпили, не разошлись.

— Клара, побойся Бога! — я искренне возмутилась, — Да мы так каждый вечер собираемся.

— Молчи уж, горюшко! Так да не так! — Клара решительно вздернула подбородок, — Я не знаю, как ты, Тимофеевич, себя чувствуешь, а на ней ведь лица нет. И это ей, а не тебе на курорт надо. Что ж ты жену не берешь?

— Клара Петровна, а вам не кажется, что это не ваше дело? — Толкунов терпеть не мог, когда люди начинали себя вести с ним фамильярно. Правда, он редко делал им замечания.

— Уж, конечно, не мое, — Клара фыркнула и вышла из комнаты. Обернувшись от дверей, проговорила с непередаваемым сарказмом, — Ладно. Простите, хозяин. Отдыхайте там себе, поправляйте здоровье. А мы уж тут, как-нибудь…

— Что это с ней? — Сережа нахмурился и даже отодвинул от себя тарелку, — Вы что поссорились?

— Да нет же! Я сама не понимаю… — не ожидая утреннего скандала, возникшего буквально на пустом месте, я растерялась и потому тоже выбежала за Кларой.

Пожилая молдаванка рыдала в коридоре.

— Кларочка, милая, что произошло? — я обняла женщину за плечи, оглядывая полочку у зеркала в поисках платка или салфетки.

— Эх, Витолинушка, солнце мое, душа изболелась, — Клара уткнулась мне в плечо. — Тащишь все на себе, тащишь… А в благодарность что?

— Господи, Клара! — до меня начало доходить, — Ты устала, верно? Тебе тоже нужно поехать отдохнуть, вместе с Юленькой? Да? Как же я сразу не догадалась..

— Тьфу, ты, прости Господи! — Клара отстранилась и с укоризной покачала головой, — Разве ж обо мне речь… Э-ха-ха… Грехи наши тяжкие….

Махнув в сердцах рукой, домработница направилась в ванную и загрохотала там каким-то ведрами или тазами.

Провожали Сережу мы уже вполне мирно. Чтобы не отвлекать моих сотрудников от работы, Сергей вызвал из издательства водителя своего зама. Теперь он с сомнением оглядывал небольшую синюю малолитражку, не очень понимая, как он, с его почти двухметровым ростом в ней поместится. Хорошо Лемешеву — метр с кепкой. Ему и в Запорожце было бы удобно. Наконец, кряхтя и отодвинув пассажирское сидение почти до упора назад, Толкунов втиснулся в малюсенький Шевроле. Два его огромных чемодана едва влезли в миниатюрный багажник. Наконец, машинка укатила в аэропорт, а мы с Кларой отправились в дом.

— Ты сегодня планируешь что? Или как? — зачем-то поинтересовалась Клара.

— Ну, как всегда, через час на работу. А ты почему спрашиваешь? — я искренне не поняла вопроса.

— Да ты платье черное приготовила и косынку тоже черную. Я уж, грешным делом подумала, не хоронить ли кого собралась?

— Ну да! Я же говорила тебе, Качалов умер. Сегодня похороны в двенадцать. — Мне пришлось внимательно заглянуть в темные молдаванские глаза, — Ох, темнишь ты что-то Клара Петровна. Выкладывай, что тебя мучает?

— Да не мучает, а просто интересно, — Клара запнулась, — Ты почему мужа одного на курорт отпустила? Мало тебе историй со всякими девками? Еще хочешь?

Я облегченно рассмеялась:

— Боже мой, ну, конечно! Теперь мне все понятно! Ты же еще ничего не знаешь, — я обняла преданную помощницу, — Толкунов ни в чем не виноват. И чтобы ты совсем успокоилась, я тебе сообщу служебную тайну. Сергей Тимофеевич заплатил гонорар нашему агентству, чтобы мы с этой Настенькой разобрались.

— И много заплатил? — Клара сурово уставилась мне прямо в глаза.

— Много… Много тысяч долларов.

— А, ну тогда, наверное, не виноват, — домработница почему-то отвела взгляд и сообщила — Пойду белье доглажу.

30 сентября (пятница, утро)