Тень зверя

— Мы связаны, Вэл. — Усмешка на потерявших цвет губах давно уже стала вторым лицом Раза, привычная, но от этого не менее разящая. — Сколько бы ты ни пыталась уйти, как бы ты не хотела этого — у тебя никогда не получится.

Удар сердца. Секундное колебание.

— А у тебя? — с вызовом спросила Вэл.

Ответ обескуражил, ударом выбивая из легких весь воздух.

— А я не хочу уходить. — Пальцы Раза утонули в ворсе ковра, побелели от напряжения.

Вэл не отводила от него широко распахнутых глаз, смотря на серебряный кулон, повисший на длинной цепочке. Кулон качнулся, когда зверь в обличии человека придвинулся ближе, съеживаясь у ног девушки.

Стон сорвался с губ. Невозможная, сводящая с ума картина. Предел, которого они оба достигли, — вот он, прямо перед ними.

— Знаешь, почему не хочу? — Раза поднял голову, смотря снизу вверх, заглядывая в застывшее лицо. Ладонь его медленно провела по облегающим ногу штанам вверх до колена, дальше по бедру — и сжалась почти ласково.

Вэл затрясло. Залихорадило с такой силой, что застучали зубы. Она задышала носом, чувствуя, как горевшее внутри пламя утихает, превращаясь в маленький дымящий костер.

Смотря в черные, лихорадочно блестевшие глаза, Вэл не боялась возможной боли. Не боялась превращения Раза в зверя. Не боялась насилия: все это вдруг осталось в прошлом, превратившись в воспоминания, давние, как само время.

Раза был прав — Вэл боялась слов.

Одного слова.

Она боялась услышать то, что наконец сломает последние преграды, подомнет под себя, уничтожит все, что она с таким трепетным осознанием поддерживала в себе из последних сил, не желая расставаться с самым главным — с самой собой.

В горле стало слишком сухо, незримый песок царапал, скреб, лишая влаги.

— Не говори, — шепнула она, почти умоляя. — Пожалуйста, молчи! Ты одурманен, ты…

— Я люблю тебя, — выдохнул Раза, подаваясь вперед и упираясь лбом в ее колени.

Он потерся щекой, елозя волосами по штанам, как кот, просящий ласки. Провел языком по пыльной ткани — совершенно точно ненормальный дикий зверь, а не человек.

Вэл заскулила, кусая губы, и прикрыла веки, стирая замерший перед глазами мир.

И тут же пошатнулась, чувствуя охватившую ее слабость. Колкая дрожь заскользила по спине, выгибая поясницу.

Невыносимо. Еще немного, и сердце остановится, не выдержит боли, разрывающей изнутри. Ее затрясло, руки заходили ходуном, тело, потерявшее свой гневный стержень, обмякло, из последних сил удерживаясь в вертикальном положении.

Ноющая боль возникла на губах, и Вэл, опомнившись, вздрогнула, чувствуя медный привкус крови во рту. Она облизнула губы, ощущая, как Раза обнимает ее ноги, вжимаясь в дрожащие колени.

— Люблю тебя. — Горячий шепот звенел в ушах, сводя с ума. Снова и снова повторяя по кругу. — Я люблю тебя. Люблю. Люблю…

Никакой подавляющей силы, никакой усмешки, холодной надменности — лишь нашедший своего хозяина пес, слабый и покорный, стелющий хвостом, тянущийся мордой, не смеющий взгляда поднять, — ничтожество, просящее ласки, умоляющее о капле любви.

Вэл пыталась сказать что-то, прекратить эту невыносимую пытку, но только беззвучно шевелила губами, не в силах выдавить ни звука. Она зажмурилась почти до боли, тряхнула головой и распахнула глаза, делая глубокий вдох, втягивая ртом сухой, почти раскаленный воздух. Выждала два удара сердца, колеблясь.

И сорвалась.

Опустила голову и рывком наклонилась, хватая Раза за подбородок, дернула вверх, заставляя смотреть себе в лицо, впилась пальцами в бледную кожу, вглядываясь, не встречая сопротивления.

И увидела только лихорадочный блеск сквозь муть дурмана и расширенные зрачки, сливающиеся с чернильной радужкой.

Потерявший себя. Нет, это не Раза, которого она знала. Не наместник, Первый в своем городе.

Жалкий, скулящий пес, а не дикий зверь.

Вэл поймала его вздох, хриплый, умоляющий полустон, разглядела мольбу в мертвенно-бледном лице с запавшими, единственно живыми глазами.

Всматриваясь в самую глубину блестящих радужек, Вэл пыталась увидеть каплю прежней холодности, силы — то, что она привыкла наблюдать в звере, который завладел ее жизнью. Всматривалась, искала — и не находила.

И все же это был он. Раза.

Пес, смотрящий на нее, и был Раза. Скрывая себя день за днем, проживая свою жизнь, не показывая себя настоящего, — он умел только так. Умел любить, как нес, умел заботиться, как зверь, — и не существовало его другого.

Подобравшись так близко, стоя на самом краю, Вэл увидела самую суть.

Сильный Раза — так ты назвала меня? Тебе всегда нравилось видеть меня таким.

Раза был прав. Вэл слишком привыкла видеть его жестоким и непоколебимым: не зверем даже, а демоном в обличье человека. Может быть, поэтому он стал таким для нее?

Но сейчас, скорчившись у ее ног, вцепившись пальцами в ее худые колени, вжимаясь губами в ткань штанов, Раза как никогда был похож на человека. Не на зверя, а на обыкновенного человека: сломленного, раздавленного, таящего в сердце невыносимую боль.

Жестокость богов не знала границ.

Вэл не выдержала.