Тень зверя

Краем глаза она видела стражников, облаченных в куртки из толстой грубой свиной кожи, надетые поверх шерстяных стеганок. Они со скукой на лицах прохаживались вдоль камер, закрытых толстыми деревянными дверями со смотровыми узкими щелями, стояли у широких арок, ведущих в какие-то помещения, негромко переговаривались, посмеиваясь себе под нос, и тут же затихали, услышав гулкое эхо шагов, поднимавшееся по коридорам.

Взгляды скользили по лицу Шейна, озарялись узнаванием, и стража сразу же теряла малейший интерес, не задаваясь вопросами о его съежившейся спутнице.

— Сюда, — тихо сказал Шейн, жестом указывая на небольшую, почти незаметную дверь, притулившуюся в темной нише, — пройдем через кухню, а затем выйдем на улицу.

Он толкнул деревянную дверь, кивком головы подзывая Вэл.

— Ты часто здесь бываешь? — выдохнула Вэл, ныряя под руку волка, и пригнула голову, боясь удариться о низкий каменный потолок ниши. — Стража тебя хорошо знает.

— Не болтай, — одернул Шейн, следуя за ней в узкий проем. — Часто. У Раза темница не простаивает.

Внутри было темно. Тусклый лунный свет падал из маленького квадратного окна под самым потолком, размазывая светлое пятно по большой чугунной плите.

Вэл в нерешительности остановилась, с трудом различая огромный стол, заставленный кухонной утварью. Она прищурилась, напрягая зрение, провела ладонью по краю стола, ориентируясь на ощупь, обогнула его и замерла на месте, оглядываясь на Шейна.

— Иди за мной. — Его пальцы сомкнулись на запястье. — Мое зрение получше твоего будет.

— Почему здесь никого нет? — Ведомая волком, Вэл шагнула в сторону, споткнулась обо что-то деревянное и поморщилась, когда что-то — кастрюля или ведро — с грохотом покатилось по полу.

— Будь осторожней, ты же ловкая, все-таки воровка и убийца, забыла? — недовольно шикнул Шейн. — Сейчас почти ночь. Кому здесь быть? Кухарки придут утром.

Вэл, понимая, как неуместен был бы смех, позволила себе лишь болезненную ухмылку.

Ловкая. Воровка и убийца. Давняя, очень давняя несчастливая сказка с несчастливым концом.

Волк помедлил, отодвигая рукой широкие полотенца, в полутьме кажущиеся черными полотнищами, висящие на протянутой через помещение веревке.

— Вот так просто? Выйдем через кухню? — Вэл резким движением высвободила свое запястье.

Шейн остановился, оборачиваясь. Вэл не могла видеть выражение его лица, но чувствовала повисший в воздухе вопрос. Вместо ответа она протянула руку и взяла ладонь волка, переплетая их пальцы. Шейн мог бы сказать что-то, выразить понятные им обоим чувства, но не произнес ни слова.

Вэл отчасти была благодарна ему за это. Не хотелось озвучивать вслух ненормальное желание чувствовать успокаивающее прикосновение теплых рук.

— Да, выйдем через кухню. Что тебя смущает? — Он остановился у небольшой двери, спрятавшейся между двух огромных кухонных шкафов, дернул ручку и недовольно мотнул головой, когда дверь не поддалась. — Думаешь, кто-то из заключенных хоть раз сбегал из своих камер? Заверяю тебя, никто и никогда.

— Заперто? — тихо спросила Вэл, с досадой выпуская ладонь волка и медленно выдыхая.

— Кого останавливала запертая дверь? — В негромком голосе Шейна прозвучала улыбка.

Холодный воздух ворвался в легкие, проник в самую глубину, заколол в грудной клетке, закружил опьяневшую вмиг голову.

— О боги, — шепнула Вэл, прикрывая веки, подставляя лицо обжигающе-морозным порывам ветра, — о боги!

— Идем, — мягко сказал Шейн. Ладонь осторожно коснулась талии девушки. — Нам нужно убраться отсюда подальше.

Потребовалось почти болезненное усилие, чтобы начать замечать что-то кроме всепоглощающего, дурманящего голову очарования свободы.

Сколько же времени она провела в душном застенке, дыша застоялым, прогорклым от коптящих светильников воздухом?

Вэл натужно, рвано усмехнулась.

И одного дня достаточно, чтобы позабыть, каким бывает свежий ветер на вкус.

— Куда мы теперь? — Вэл с неохотой открыла глаза и приподняла голову, смотря в напряженное лицо волка.

— Туда, где нас не будут искать. — Шейн легонько подтолкнул ее. — Идем же!

— А нас будут искать? — растерянно, с трудом соображая, словно окутанная пеленой непроглядного тумана, спросила Вэл, направляясь за волком, приноравливаясь к его быстрому шагу.

— Вэл. Проснись. — Шейн сжал губы, порыв ветра бросил ему в лицо светлую длинную прядь. — Если стража ничего не заподозрила сейчас, то утром тело Зена в любом случае обнаружат. Хочешь вернуться и во всем покаяться?

— Нет. Конечно нет, — поспешно мотнула головой Вэл и протянула руку, уверенным движением хватая ладонь Шейна, сжимая его пальцы. — И… что теперь?

Она почувствовала теплую кожу чужой ладони, стиснула крепче, желая прикосновений, нуждаясь в них до щемящей в груди боли. Казалось, черпала последние силы от ощущения близости волка.

И вдруг она со всей ясностью осознала, как сильно, оказывается, испугалась. Страх накатил запоздалой волной, стекся вниз, по спине, уколами по горевшей коже.

Отчетливое понимание забило в голове, перехватывая дыхание, вгрызаясь в самую суть. Зен мог убить Шейна. Мог убить их обоих. Или их могла настигнуть стража.