Тень зверя

Вэл видела впалые щеки и лоб: мертвенно-бледные, как из воска. Пляшущие тени искажали некогда прекрасные черты лица, превращая его в посмертную маску. И оттого становилось почти что страшно — живая, она, как никогда, была похожа на мертвеца.

Посиневшие дрожащие губы приоткрылись, и тихий сип раздался из впалой груди.

Вэл сглотнула, сжимая кулаки. Необъяснимая дрожь неприятно скользнула по спине. Проснувшийся было безотчетный страх отпустил, сменившись инстинктивным отвращением: склизкое, как недавняя гнилая солома, оно скользнуло по венам, смешиваясь с бурлящей кровью.

— Ты… — не голос, а сухое карканье резануло по ушам, холодком проводя по затылку, — мразь. Поганая мразь!

Раза шевельнулся, чуть повернув голову, — Вэл не увидела, а почувствовала его взгляд. И этот взгляд, наверняка полный беспокойства, вдруг отрезвил.

На стенах и потолке плясали тени. Запах жаровни ударил в нос — запах огня и дыма.

— Мразь… — повторила Амия скрипучим, как несмазанная петля, голосом. Чужим, не своим, украденным у уличной пропитой побирушки голосом.

Раза ничем не выдал своего недовольства, но произнес так, словно льдом по коже провел:

— Замолчи, Амия.

Она засмеялась. Совершенно как сумасшедшая нищенка, просящая милостыню у дверей церкви, — Вэл всегда избегала подобный сброд, боясь подхватить какую-нибудь заразу от немытых годами тел.

— Разрешил своей шлюхе глумиться надо мной? — зашипела Амия, подавшись вперед, с неприятным звуком стукнувшись коленями об пол и дергано подобрав под себя полотняную серую юбку. — Глупый мой брат, когда же ты поймешь, что она будет предавать тебя раз за разом до тех пор, пока, как пиявка, не высосет из тебя все соки!

Амия выплюнула последние слова, не смотря на Раза, не отрывая лихорадочно блестевших глаз от замершей у стены Вэл. Сила жила в этом худом сломленном теле, но Вэл не сомневалась — ее пытали. Мучили, может быть, щадя, ведь Раза любил ее.

Любил, но бросил в темницу, когда рассеялись последние сомнения. И в этот раз он не вел никакую странную и изматывающую игру.

Вэл не знала, в чем именно призналась скрючившаяся на полу женщина, но и того, что рассказал Шейн, было бы достаточно, чтобы никогда не увидеть свет солнца, навсегда сгинув в сырых подвалах темницы.

— Пока что благодаря твоим стараниям предавал ее я, — резко и жестко ответил Раза.

Вэл захотела уйти. Захотела развернуться, скользнуть в проем двери и закрыть ее за собой, отсекая возможные звуки. Не хотела видеть и слышать ни случайного жеста, ни краткого слова.

Но осталась, стиснув челюсти.

Потому что теперь она была совершенно точно уверена, что Раза нуждался в ней. Никаких сомнений — потому и не настаивал на ее уходе, что не хотел переживать это в одиночку.

Возможно, он просто и не мог.

Сестра, которую Раза любил просто потому, что не мог приказать своим чувствам, просто потому, что они были как нечто непреложное по отношению к красивой черноволосой женщине, — любила ли она своего брата хоть когда-нибудь?

Вэл помнила рассказы Зеффа о непрекращающихся конфликтах и излишней амбициозности Амии. Помнила жесткого и непреклонного отца, который считал свою дочь более разумной, чем эмоционального, но старающегося выглядеть безразличным сына. Отец ли взрастил в Амии то, что его сыну пришлось ощутить в полной мере на своей шкуре?

Или она просто была такой с самого начала — беспринципная, готовая на все, лишь бы подняться выше. Даже на то, чтобы заставить собственного брата поверить в свою любовь.

Сердце застучало в висках так громко и сильно, что заглушило все остальные звуки.

«Сильно ли ты отличаешься от нее, Валлери? Вы совершенно разные, как свет и тьма, и цели ваши различны, но методы абсолютно одинаковые».

Мысль обожгла как кипятком, раскаленным маслом окатила внутренности. Сознание просто отказывалось это воспринимать.

Вэл мотнула головой, сбрасывая наваждение. Она знала себя. А потому потянулась вниз, не страшась узреть сокрытую во тьме правду.

Из самых темных глубин, из-под толщи тяжелой воды, с самого дна она подняла нескончаемо важное чувство — то чувство, что навсегда приковало ее к Раза. Она хотела стряхнуть мокрый песок и прочитать его, озвучив для самой себя.

Она знала его, ощущала его кожей и не могла ошибаться.

А потому задохнулась, когда увидела истинное внутренним взором, озаряясь пониманием.

Схватила ртом воздух и сглотнула, опуская глаза. Темные пряди волос скрыли ее остекленевший на миг взгляд.

Не просто любовь. Нет. Больше ее, сильнее, страшнее.

То, что не имеет определения. Невероятная, изводящая, мучительная любовь на грани.

Сильная и непоколебимая. Глубокая и въевшаяся в кожу, зарубцевавшаяся шрамами на самом сердце. Почти необъяснимая после всего, что они пережили.

И это вдруг показалось самым настоящим и правильным.

Вэл попыталась кашлянуть, прочистить горло, но с неприятием обнаружила, что там только сухая пустыня без малейшей капли влаги.

«Хватит. Оставь это. Сейчас ты нужна Раза».

Мысль свежим ветерком ворвалась в воспаленное сознание. Все домыслы и сомнения вдруг оборвались, как натянутая до предела лопнувшая веревка.