Тенеграф

Посмертная слава несчастного заинтересовала даже заморского гостя, который в тот день появился на рынке. В общем замешательстве никто не обратил внимания на странную женщину в мужской одежде, которая весь день кружила между прилавками, расспрашивая людей и стражников о подробностях происшествия. Потом она проведала жену Ключника и долго разговаривала с ней, что-то терпеливо ей растолковывая.

Однако я не знаю, по этой ли причине вдова покинула город уже на следующий день.

* * *

И’Барратора смотрел на суету у прилавков под Треснувшим Куполом. Сидел он у окна, из которого видна была часть стены храма и вход на рынок. Он точил рапиру с педантичностью и терпением, на которые был способен только он, время от времени проверяя клинок кончиком большого пальца.

В воздухе стоял резкий запах горячей стали.

Высоко над крышами кружили чайки. Тени их то и дело пересекали улицу, словно стрелы. Люди глядели на них тогда с бессильной злостью.

И’Барратора думал о смерти.

Откуда-то снизу долетали отзвуки длинного разговора Камины и Хольбранвера, время от времени прерываемого спором, ведомым на ломаном хольбранвийском. Оказалось, что ученый и печатник быстро преодолели первоначальную неприязнь и установили отношения вполне приятельские.

По крайней мере, их пока что можно выбросить из головы. Хольбранвер уже успел замучить его бесконечными вопросами о том, как именно они отыщут Саннэ, а Камина при всяком удобном случае напоминал ему, что именно из-за ученого они остались без дома и имущества.

Их жалобы пробуждали в фехтовальщике угрызения совести. До него дошло, что всех дорогих ему людей он втянул не в одну даже, а в две весьма опасные игры, каждая из которых могла завершиться смертью. Одним набором фигур он вел сражение на двух шахматных досках, имея перед собой одновременно Черного Князя и неизвестных пока похитителей Саннэ. А еще подозревал он, что существует и третья шахматная доска, которую он пока что не видит и на которой враг без помех расставляет фигуры.

Ставкой в этой игре была его жизнь и жизни его немногочисленных друзей, а прежде всего – Иоранды и ее сына.

Когда он об этом думал, желудок его корчился, а все тело напрягалось. В затылке же чувствовал он странное одеревенение.

Зашипел, порезав себе кончик пальца рапирой.

Уголком глаза заметил движение и понял, что в комнате вот уже какое-то время стоит донна Иоранда в простом желтом платье с накрепко зашнурованным корсетом.

– Он не возвращается, – сказала.

– Еще рано.

– А если…

– Придет. Я знаю его давно, на него можно положиться.

– Я спрашиваю не об этом. А если его схватили? Если он не был осторожен?

Арахон И’Барратора бросил на нее усталый взгляд, и женщина поняла, что на этот вопрос ответа у него нет. Подошла и села за стол напротив. Лицо ее выражало сочувствие, и Арахон догадался, что Иоранда понимает, о чем он думал.

Он отложил рапиру и положил руку ей на колено.

– Когда ты узнаешь, где они держат девочку, что ты будешь делать? – спросила она. – Известишь людей короля?

– Нет. Полагаю, что похитители действуют по поручению кого-то из дворца. Не знаю, кому там можно доверять.

– Детрано?

– Возможно. Я был у него, но – не уверен. Он должен был прислать ко мне человека, в комнату на Аламинхо, но теперь уже поздно. Я никому не позволю ждать там встречи.

Иоранда придвинулась поближе. Ее волосы засияли в падающем сквозь окно свете. Он понял, что женщина тоже боится и что страх этот сближает их сильнее, чем что-либо до того.

– Ты пойдешь за девочкой один?

– Да. С Хольбранвером, чтобы она не убежала. И чтобы, в случае чего, у меня было прикрытие. В конце концов, он знает самого короля.

– А Камина? Эрнесто?

– Нет, это слишком опасно. Они останутся с тобой.

Минуту они молча смотрели друг на друга, пытаясь отгадать, что принесет будущее.

– Послушай, мне правда жаль, что тебя… – начал И’Барратора.

– Перестань, Арахон. Если я чем-нибудь и горжусь, то именно тем, что ты согласился помочь тому несчастному. Винсенз всегда повторял, что сильные мира сего позволяют себе слишком многое и что смелые люди с рапирами должны как-нибудь напоминать им, что деньги и власть не делают их богами.

И’Барратора покачал головой.

– Это не привело его ни к чему хорошему, – сказал он. – Боюсь, что я лишь навлеку на вас опасность.

– Когда Винсенз был жив, мы находились в опасности все время. Я привыкла, – пожала Иоранда плечами.

Он посмотрел ей в глаза. Была она самой необычной женщиной во всем городе, и он отдал бы все, чтобы первым она встретила его, а не Винсенза. Сжал ее руку.

– После всего… не знаю, смогу ли я вернуться сюда. Если что-то пойдет не так, будет много трупов. Станут меня преследовать сильные мира сего, может, даже сам король. Поэтому я заберу Саннэ в какое-нибудь безопасное место. Скорее всего, в «Львиную Гриву», Хорхе сдаст мне комнату. Когда все стихнет, я пришлю весточку. Но если нас схватят…

Неожиданно она обняла его за шею и прижала губы к его губам.

Он онемел и задохнулся.