Тенеловы. Сердце ночи

– Он все практикует? Я думал, он давно слетел с катушек.

– Это неважно, – отмахнулась я. – Главное, мы можем помочь друг другу. Выведи нас отсюда по-тихому, и я обещаю, что мы исчезнем из твоей жизни навсегда. А с Марком я потом как-нибудь разберусь.

Меньше всего мне хотелось бросать Марка, да еще без объяснений. Поймет ли он мой поступок? А главное – простит ли меня? Он ушел всего десять минут назад, а я уже тосковала по нему. Как много я могла ему сказать, но не нашла подходящих слов, постеснялась выглядеть нелепо, а теперь было поздно. Кто знает, когда мы увидимся в следующий раз.

– Никогда не давай обещаний, которых не в силах сдержать, сестренка, – погрозил мне пальцем Вадим.

– Я отвечаю за свои слова, – обиделась я. – Пойми, я не хочу, чтобы кто-то копался в моей голове. Как, по-твоему, что делает человека тем, кто он есть?

– Философские рассуждения не мой конек.

– Это простой вопрос. Ты сам натолкнул меня на эту мысль. Человека тем, кто он есть, делает его жизненный опыт, а он хранится в памяти. Если ее стереть и добавить новые воспоминания, ты перестаешь быть тем, кем был и превращаешься в кого-то другого. Фактически это убийство! Замена одной личности на другую.

– А ты много об этом думала, – Вадим посмотрел на меня с уважением.

– Угрожай кто-то стереть твою память, ты бы тоже об этом задумался.

– Марк вроде сказал, что со всем разберется. Или ты ему не доверяешь?

– От Марка ничего не зависит. Королева – вот кто принимает решения, а она в этом вопросе не на моей стороне.

Я перебирала в уме варианты, как убедить Вадима. Давить на жалость? Сыграть на желании отделаться от нас? Припугнуть? Умолять? Едва ли он был непреступной скалой. У тенелова Шального полным-полно слабостей.

– И ты бросишь Марка? – не поверил Вадим.

– Конечно, нет, – возмутилась я. – Со временем я сумею убедить его в своей правоте. Плен оказался полезным, я узнала много нового. Например, что королева по-тихому отделяет копии от людей, и Марк в числе избранных.

– Что с того? Я давно подозревал, что Марк не связан с человеком, но доказательств у меня нет, а на слово он не поверит даже тебе. Не забывай, ты говоришь о его матери.

– Значит, я раздобуду доказательства.

– Пустой треп, – сказал Вадим. – Тебе пора выбрать, на чьей ты стороне, и придерживаться курса.

– Я на своей стороне.

– Так не бывает. Ты либо с королевой, либо с отступниками.

– Проблема в том, что и те, и другие спят и видят, как бы меня использовать, чего я не могу допустить.

– Что ж, твое обвинение заслужено. Но не всем есть дело до склок королевы с отступниками. Некоторые просто живут и дают жить другим.

– Меня это устраивает.

– Меня теперь тоже. Хотя еще вчера я был среди отступников.

– Марк об этом знает?

– Нет, я это не афиширую.

– Но почему ты не сдал меня сразу? Чего тянул?

– Я не был уверен в том, кто ты такая. Может, ты вообще не представляла ценности. Знай я с самого начала, что ты рубин, ни за что бы не отпустил тебя в Черную крепость, – Вадим не выглядел пристыженным. Он, скорее, вздохнул с облегчением, что отпала нужда скрываться.

– Как мне после этого доверять тебе?

– Придется поверить мне на слово, сестренка: я против насилия, но за свободу.

– С какой стати тебя волнует судьба жителей теневой стороны? Неужели ты веришь, что разрыв связи отразится на душевном здоровье тенеловов? – спросила я. Вадим не походил на человека, заботящегося о других. В любом его поступке обязательно скрывались личные мотивы.

– Скажем, я верю, что рубин – нечто большее, чем просто красивый булыжник. И я не исключаю, что он, то есть ты, в состоянии помочь тенеловам в их борьбе за рассудок. А еще я подумал, что лучше попробовать самому с твоей помощью найти лекарство от безумия, чем доверять это важное дело кому попало.

– Ну, конечно. Вдруг меня убьют. Плакало тогда твое лекарство.

Все-таки Вадим планировал использовать меня. Я почти не обиделась на него за это. Во-первых, в этом был весь Шальной, во-вторых, остальные недалеко от него ушли.

– Не все жители теневой стороны похожи на Омара, – повторил Вадим. – Среди них есть отличные ребята. Тебе бы они понравились.

Я не планировала заводить дружбу с копиями, но сказать об этом тенелову мне помешал девичий крик. Мы с Вадимом кинулись к окну, около которого, обхватив голову руками, на корточках сидела Ксюша. В ее глазах плескался ужас, точно она увидела привидение или что похуже.

– Что с ней? – спросила я у Коли.

– П-понятия не имею, – заикаясь, ответил Коля. – Мы болтали, когда она вдруг дернулась и закричала, а потом повалилась на пол.

Я присела рядом с Ксюшей и потянулась к ней, но она отпрянула. Ее взгляд блуждал за моей спиной, что-то высматривая, но когда я обернулась, не увидела ничего кроме стены.

– Что происходит? – спросила я у Вадима. Он был старше, и я рассчитывала на его знания.

– Кажется, – Вадим выглядел озадаченным, – она что-то видит. Что-то недоступное нам.

– Что это может быть?

Ксюша зажмурилась, но дрожать не перестала. Нечто, напугавшее ее, было не только видимым, оно еще издавало звуки. Как иначе объяснить, что она зажала уши ладонями?