Тенепад

И словно по команде, двери особняка распахнулись, и Брендона затянуло внутрь. Как куклу, невесомую пушинку. Агнес еще улыбалась, когда это произошло…. Осознание не сразу добралось до сердцевины.

– Брендон? – в ужасе позвала она и рванула к дверям, начав истошно дергать за ручки, но бесполезно.

Внезапно весь дом пришёл в движение и начал погружаться внутрь со всеми своими розами, которые змеями уползали под землю.

– Нет! Брендон! – визжала Агнес, дергая за ручки, пока те не скрылись, а затем и сами двери.

Она кричала и колотила в уходящие белоснежные стены и окна, которые невозможно было выбить, заглядывая внутрь, но не видя Брендона. Первый этаж, второй, чердак с разорванным на две половины сердцем, валявшимся на полу куском мяса – сердцем Евы, ее душой. Последний сдерживающий блок.

Агнес неистово продолжала бить в твердь и звать Брендона, даже когда маленькое чердачное окошко скрылось под землей, и крыша начала уходить следом. Она била кулаками, не замечая ни боли, ни содранных костяшек, даже не задумываясь о природе посмертной боли, слез и крови, насколько это иллюзорно, как и всё ее тело. Ад – он такой. Агнес просто звала Брендона и механически колотила в крышу, а когда та исчезла под землей, начала копать, словно робот, ничего не видя из-за слез, утопивших глаза.

Всё имеет свою цену и требует жертву, приношение. Чтобы получить, надо лишиться, но и заплатить за вход, за попытку. Здесь так. И чем ценнее желаемое, тем больше жертва и выше цена. Посему мудрецы говорят – бойся желаний своих, потому что лучше меньше – да лучше. Мудрецы и философы, место которым в Лимбе…. А может, они просто всё здесь знают, вот и мудрость взялась? Так вроде просто. Но как справиться с человеческой натурой, которая вечно требует больше?

Ева стояла сзади и бесстрастно глядела на душераздирающую сцену, как Агнес роет землю, а потом подобрала черный зубастый ключ, который та отбросила, чтобы не мешал, и направилась к машине. Джек лежал под сиденьем и трясся, как последняя левретка. Такого с ним еще не происходило, даже когда приезжал ветеринар, чтобы сделать болезненную прививку. Его хозяйка изменилась…. Она вышла из этого дома совсем другой. То, что лишь иногда показывалось, теперь захватило полноценную власть и представляло настоящую угрозу. Собаки инстинктивно чувствуют зло, даже лают, если встречают плохого человека или просто с дурными намерениями. Но сейчас подавать голос было бы ошибкой. Последней и весьма болезненной. Даже бежать страшно, потому что Джек отчетливо улавливал, что для чего-то нужен своей бывшей хозяйке, и до этой поры, она его не отпустит, но и ничего не сделает.

Ева села за руль и включила зажигание, бесстрастно глядя на дорогу. Бобби Винтон весело затянул «Синий Бархат», и БМВ сорвалась с места.

…на протяжении многих лет, я всё ещё вижу синий бархат сквозь слезы…

ЗВОНОК

– Вас к телефону… – боясь вздохнуть, сказал официант и положил трубку на столик, на котором стояла ополовиненная бутыль водки, а потом отступил.

Удостоверившись, что будет воспринят правильно и не навлечет на свое заведение ужасную участь, он выждал с минуту, переминаясь с ноги на ногу, а затем ретировался. Человек в кожаных перчатках возымел здесь эффект разорвавшейся бомбы – все столики вокруг него пустовали. Это был самый немноголюдный день за всю историю Неспящей Красавицы. Люди подсознательно старались держаться подальше от Джейка, чувствуя, что тот в себе несет. Инстинкт самосохранения работал на полную громкость. Стриптизерше не повезло больше остальных. Без какого-либо специального приказа она боялась отпустить шест, словно приросла к нему, хотя Джейк плевать хотел на это шоу.

Новая девушка была не слишком красивой и староватой для данного поприща. Славянской внешности, белокурая, с мясистым лицом и подзаплывшими боками. Она просто думала подзаработать, видя, что незнакомец не жмется на водку. Решила, а что если ей повезет? Такое ведь бывает нечасто, но всё же бывает. И чего собственно все так шарахаются? И лишь оказавшись на сцене, заглянув в его глаза, она прочухала, что не так… но было слишком поздно.

Она двигалась нелепо и скованно, но никто не бросался на помощь. Перед лицом смерти каждый сам за себя. Разве нет?

– Каин… – бесстрастно поприветствовал Джейк, едва взяв трубку, и махнул водки. – Звонишь поделиться своими достижениями?

– Нет, друг. – мрачно хмыкнул тот. – Ты и так в курсе.

– А что тогда? Совесть заела? Хотя нет… о чем я? Тебе же не впервой жертвовать людьми во имя великих целей.

– Ты думаешь от этого легче? – спросил Каин потухшим голосом. Он был явно подавлен.

– Не знаю…. Ты мне расскажи. Каково это? Отправил парня, словно марионетку в такое пекло. Он был для тебя лишним? И ты воспользовался его руками, чтобы мозаика сложилась?

– Мне… мне очень жаль. – выдохнул тот. – Мне всегда жаль.