Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

— Док, ты чересчур беспокоишься. Пусть все идет своим чередом. Главное — не высовываться и держаться спиной к стене, и, может быть, кое-какие слухи до нас долетят. Просто будь начеку. Как говорили в старину — когда тебе дают лимон, делай из него лимонад.

— Вряд ли все уж настолько жестко, — сказал Нивен. — В смысле, ты прав. Не стоило мне всерьез беспокоиться.

— Знаешь, в чем твоя проблема? Ты — не ты, если тебе не о чем волноваться. Старая дева с семью кошками и то тебя смелее.

3. Год 3048 Операция «Дракон»: Космопорт Блейк-Сити

Бен-Раби оглушал шум терминала. От запахов и водоворота красок кружилась голова. Он занервничал.

Так всегда бывало, когда он оказывался перед входом в логово льва. Или, на этот раз, в пещеру дракона. В записях, которые он просмотрел во время инструктажа, говорилось, что звездные рыбы в космосе напоминают драконов длиной в двести километров.

Двигаясь вместе с очередью, он наконец добрался до стола. Сейнер задал ему несколько вопросов, на которые он машинально ответил.

— Подпишите здесь и оставьте отпечаток пальца, господин бен-Раби. И отдайте той девушке с остальными вашими документами.

Дрожа, он заполнил контракт. Девушка-сейнер в конце стола улыбнулась, отправляя его бумаги в пасть микрофильмирующей машины.

— Пожалуйста, пройдите в ту дверь и посидите, — сказала она. — Челнок скоро будет готов.

Он ошеломленно последовал ее совету. Бледная девушка-сейнер, со светлыми волосами и выдающимися скулами, напомнила ему Элис, любовь времен Академии. Ему это не понравилось — прошло больше десяти лет, но боль все еще пробивала броню.

Не потому ли у него всегда были проблемы с женщинами? Каждый роман с тех пор неизбежно оборачивался бурей эмоций, превращаясь в поединок на мечах с желанием ранить как можно сильнее.

Но ему не с чем было сравнивать. Возможно, ему лишь везло на истеричек.

Сев в кресло в зале ожидания, он достал потрепанный блокнот — многолетний спутник в путешествиях. На этот раз он поклялся, что закончит «Иерусалим».

«И выковал коварный Локи нерушимые цепи, связавшие Великого волка Фенрира, из шума кошачьих шагов, корней гор, женской бороды, рыбьего дыхания и птичьей слюны.

— Младшая Эдда».

Да, чем больше он думал, тем больше убеждался: это лучшая цитата для начала романа. Она обладала неоспоримой всеобщностью.

В каждой жизни имелся свой Локи, способный сковать ее тонкими и вместе с тем прочными цепями.

Вернулись горькие, словно полынь, воспоминания об Академии — неуничтожимая память о романе с однокурсницей, дочерью заместителя командующего и внучкой начальника штаба Флота.

Он был идиотом, тупым, как чугунная чушка, дураком. Как он вообще уцелел? Теперь, вспоминая Элис, он считал это чудом.

И какой ценой? Что, если бы он не прекратил отношения, как ему приказали? Что, если бы он настоял на своем? Именно этого она и требовала, бросая вызов тому, что казалось ему ужасающим средоточием власти.

Для нее эти люди были семьей — матерью и дедом. Ему же они казались могущественными чудовищами.

И ночной зверь с клыками вины длиннее, чем у прочих его кошмаров: что теперь будет с ребенком?

«Хватит, — проворчал он себе под нос. — Что толку копаться в воспоминаниях и романтической чуши?» В конце концов, он взрослый человек. Следовало вернуться к «Иерусалиму», нанеся удар по империи ужаса его души.

Одна из его любимых строф, из «Дунсиады» Поупа[11]:

О Хаос, возродил ты ужаса империю, Мертвотворящим словом мир вогнав во тьму…

— Дамы и господа…

Он поднял взгляд. Что еще? Ах вот оно что. Последняя возможность передумать.

Беседу проводил человек со столь скрежещущим голосом, что, казалось, его изменили механически.

— Мы не хотим видеть вас на нашем корабле. Вы не из тех, кто нам нужен, — начал он. — Что вас сюда привело? Каковы ваши мотивы?

«Хороший вопрос», — подумал бен-Раби.

— Причин две. Вас либо увлек миф о сейнерах, который на самом деле всего лишь выдумка из голосети, либо вы явились сюда шпионить. Посвящу вас в тайну — вам предстоит отнюдь не романтическое приключение. И никакой информации вы не получите. Все, что вас ждет, — множество тяжелой работы в окружении культуры, не похожей ни на одну вам известную. Мы не собираемся облегчать вам вхождение в наш мир. Мы не намерены с вами нянчиться. У нас нет на это времени.

Сейнер преднамеренно пытался внушить им тревогу. «Интересно, зачем?» — подумал Мойше.

— Мы собрали вас по единственной причине. Иначе нам не соблюсти квоты на урожай следующего года.

У бен-Раби внезапно возникло ощущение — можно сказать, предчувствие, — что у этого человека на уме далеко не только урожаи. Его одолевало некое беспокойство или даже страх. Нечто большое и кошмарное повергало его в ужас.

Адмиралу Бекхарту нравилось работать с бен-Раби, поскольку интуиция подводила Мойше редко.

В голосе выступавшего сквозило некоторое разочарование, смешанное с отвращением к планетянам. Казалось, он ощутил на языке кислый вкус предательства.